Проданная невеста
Шрифт:
— Работу? — выкрикнул один из них. — Чем же вы Намерены заняться? Мостовые подметать?
Со всех сторон посыпались глумливые замечания и непристойные предложения, которых Эйлида, к счастью, не понимала.
Лорд Фулборн повернулся к своим спутникам, как бы спрашивая, не следует ли вмешаться. Оскорбления не прекращались; лорд Фулборн встал и спросил:
— В самом деле, Блэйкни, есть ли в доме что-нибудь на продажу?
Эйлида сообразила, что он купил бы любую, вовсе не нужную ему
Чей-то голос перекрыл общий шум:
— Покажите нам что-нибудь, стоящее тех пятнадцати тысяч фунтов, которые он нам задолжал!
Эйлида стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев.
Казалось, каждый из собравшихся выкрикивает бранные слова в адрес графа. Невозможно было отличить одно слово от другого, но звучали они все более злобно.
Графу только и оставалось, что стоять перед распоясавшимися лавочниками и смотреть на них с саркастической усмешкой, выражая таким образом свое презрение.
Тем временем какой-то мужчина направился с дальнего конца зала к тому месту, где стоял Дэвид. Он подошел совсем близко, но граф его не замечая. Первым обратил на него внимание лорд Фулборн и сказал соседу:
— Да это же Уинтон! Что он здесь делает?
Эйлида смотрела на незнакомца с удивлением. Он не обменялся рукопожатием ни с ней, ни с Дэвидом; видимо, этот человек приехал позже и незамеченным вошел в зал.
С минуту он постоял, гладя на орущую толпу, потом поднял руку, и вид у него был настолько уверенный и властный, что крики вдруг смолкли и настала тишина.
— Я хочу вам кое-что предложить, джентльмены, — произнес он глубоким и низким голосом, который, казалось, обладал почти гипнотическим воздействием, — и хотел бы, чтобы вы меня выслушали. Собственно, мое предложение относится к его лордству, однако я полагаю, оно заинтересует и всех вас. Но поскольку граф не имеет пока представления о нем, мне нужно переговорить с ним наедине.
Помолчав, Уинтон продолжал:
— В то время как мы с его лордством уединимся для переговоров, вы могли бы перекусить тем, что я привез с собой. Мой грум получил приказание предоставить угощение вместе со стаканом вина всякому, кто к нему обратится.
Он достал из жилетного кармана золотые часы, взглянул, на них и сказал:
— Предлагаю вам пользоваться моим гостеприимством ближайшие четверть часа, затем прошу вас вернуться сюда и узнать, чем кончились мои переговоры с графом Блэйкни. Ваша милость, — повернулся он к Эйлиде, — укажите, пожалуйста, место, где я мог бы побеседовать с вами и вашим братом.
Эйлида встала.
Она сразу обратила внимание на то, что люди в зале переговариваются друг с другом совершенно иным тоном, чем несколько минут назад.
Эйлида молча поспешила к выходу из зала, чтобы опередить кредиторов;
Все втроем они вышли в холл.
Эйлида подумала, что кто-нибудь из наиболее любопытных кредиторов, направляющихся за обещанной выпивкой, может затянуть в гостиную.
Поэтому она направилась по коридору в библиотеку.
Это была большая и когда-то очень красивая комната. Но теперь стекла в высоких окнах треснули или были разбиты. Бархатные шторы выцвели, подкладка на них изорвалась. Всю хорошую мебель продали.
Из книг на полках выбрали все, которые удалось продать. Выручили за них немного, и надежды Эйлиды на то, что среди них вдруг обнаружится первое издание Шекспира или ранняя публикация Чосера, не оправдались.
В комнате остались два кресла с изорванной кожаной обивкой, табурет со сломанной ножкой и протертый до дыр ковер.
Эйлида первой вошла в библиотеку, лихорадочно гадая, что же такое собирается им предложить незнакомец.
Выглядел он вполне благопристойно, но одет далеко не так изысканно, как Дэвид, и, по всей вероятности, не слишком богат.
Однако галстук у него был повязан прекрасно, но вот обут он вовсе не в наимоднейшие ботфорты, а в достаточно поношенные, как определила Эйлида, башмаки: значит, не может себе позволить большее.
«Он просто решил подбодрить нас», — сказала она себе. И рассердилась, так как знала, что брат с излишним оптимизмом надеялся на спасение в последний миг.
Мужчины явно ждали, пока она усядется, и Эйлида опустилась в одно из кресел.
Незнакомец жестом предложил Давиду занять второе кресло.
Сам он остановился у камина, все еще полного золы, оставшейся с прошлой зимы. Взглянул вначале на графа, потом на его сестру.
Эйлиде показалось, что при виде перьев и цветов у нее на шляпе в глазах незнакомца вспыхнула искорка. Девушка сочла это за дерзость.
— Я полагаю, что первым долгом обязан представиться, — заговорил он наконец. — Мое имя Доран Уинтон.
Эйлида повернулась к брату, но тот явно не знал этого человека. Мистер Уинтон продолжал:
— Сюда я позволил себе явиться в связи с тем, что услышал в клубе «Уайтс», как вы объявили о нынешней встрече.
— Вы член клуба «Уайтс»? — с удивлением спросил Дэвид. — Но я вас там никогда не видел.
— Я лишь недавно приехал из-за границы, — отвечал мистер Уинтон. — И должен сказать, хоть, возможно, это и покажется странным, что весьма вам сочувствую.
Граф промолчал, но был явно возмущен непрошеным сочувствием незнакомого человека.
— Именно поэтому, — продолжал Уинтон, — я и задумался над решением ваших проблем. Над тем, чтобы найти выход.