Проданная невеста
Шрифт:
Мужчины пустили лошадей рысью к мосту через ручей, за которым начинался парк, и Эйлида вынуждена была признать, что держится Уинтон не хуже Дэвида. Ей хотелось найти недостаток в его езде, но не удалось.
Отец девушки был исключительно хорошим наездником, а ее саму посадили в седло, можно сказать, еще до того, как она научилась ходить. Она-то уж понимала, что конь и всадник должны составлять одно целое. Ей бы очень хотелось сказать, что ненавистный мистер Уинтон неуклюж и тяжело
Она все стояла и глядела, как он едет по парку мимо высоких дубов; после ее отца и брата он оказался одним из лучших наездников, каких ей довелось видеть.
«Ну что ж, — подумала она, возвращаясь в дом, — по крайней мере в одном отношении наши интересы совпадают».
И вздрогнула, представив Уинтона в качестве своего мужа.
Эйлида зашла в малую столовую и обнаружила, что чашки, тарелки и блюда уже убраны слугами мистера Уинтона. Общаться с ними у Эйлиды не было желания, и она поспешила уйти в банкетный зал.
После отъезда кредиторов там все оставалось в полном беспорядке: стулья стоят где и как попало, на полу клочки бумаги и прочий мусор. Слава Богу, ей теперь не надо все это убирать.
Она ушла в гостиную: в этой комнате все напоминало о матери, и Эйлиде именно здесь хотелось обдумать происшедшее.
Очевидно, мистер Уинтон намерен восстановить дом в его прежнем великолепии.
Вкусов этого человека она, естественно, не знала. Обретет ли дом облик, который помнился ей с детства, когда она считала его волшебным дворцом?
Закрыв глаза, Эйлида как будто видела развешанные по стенам картины, видела и зеркала, в которых отражались хрустальные люстры.
Обюссонский ковер на полу, розарий за окнами — яркие, сияющие краски…
Когда у отца не стало денег, он начал продавать сокровища, собиравшиеся веками. Эйлида поняла тогда, что дела плохи, и была очень обеспокоена.
Война ухудшила положение, а пока Дэвид находился во Франции, отец умер.
И Эйлида внезапно обнаружила, что нечем платить слугам, что нет денег даже на еду.
И вот теперь она потеряла свой дом и все дорогое сердцу. Дом принадлежит человеку, который станет ее мужем.
— Я этому не верю… Это не может быть правдой! — задыхаясь от горя, проговорила она.
В эту минуту дверь открылась и кто-то вошел в гостиную.
Она решила, что это мистер Уинтон; значит, надо повернуться к нему и изобразить приветливость.
Но она стояла, слушая шаги, и только когда они совсем приблизились, обернулась… и замерла на месте.
Это был вовсе не мистер Уинтон, как она ожидала, а сэр Мортимер Шаттл.
Выглядел он еще противнее, чем обычно. Ему было уже за сорок, волосы на висках начали седеть, лицо красное и отнюдь не
Одет по последней моде, но одежда не прибавляет ему изящества. Узкие панталоны цвета шампанского только подчеркивали выступающий живот. Шея слишком толстая для высоко завязанного галстука, а концы воротничка торчат выше подбородка.
— Добрый день, моя прекрасная Эйлида! — поздоровался сэр Мортимер жирным, сладким голосом, который Эйлида терпеть не могла. — Как мне повезло, что я застал вас в одиночестве.
— Сию минуту должен вернуться мой брат, сэр Мортимер.
— Надеюсь, он задержится, — сказал сэр Мортимер, — потому что мне нужно поговорить с вами.
— Нам с вами не о чем разговаривать, — холодно возразила Эйлида. — Я вам уже сказала об этом, когда вы заезжали в прошлый раз.
— Вы были очень недобры ко мне, — пожаловался сэр Мортимер. — Но я прослышал о несчастных обстоятельствах, в которые попал ваш брат, и, естественно, счел долгом явиться и выразить свое сочувствие.
Эйлиде стало ясно, почему он не приехал во время торгов, как это сделали лорд Фулборн и еще двое друзей Дэвида.
Шаттл явился, когда уже поздно было что-либо покупать, в надежде, что катастрофа вынудит Эйлиду изменить отношение к нему и она пример его условия.
Шаттл, несомненно, ожидал, что Дэвид увезен кредиторами и либо уже сегодня предстанет перед судом магистрата, либо это произойдет завтра-послезавтра. Значит, Эйлида в полном отчаянии и будет склонна обратиться к Шаттлу за помощью.
Именно на это сэр Мортимер сделал ставку и, конечно, рассчитывал прибыть в самый подходящий момент — когда Эйлида будет, чувствовать себя особенно слабой и одинокой. Теперь он выжидательно уставился на нее налитыми кровью глазами, и это невероятно раздражало Эйлиду.
Очевидно, любопытствуя выяснить, что же произошло в конечном итоге, сэр Мортимер спросил:
— Вы сказали, что ваш брат вышел, но скоро вернется. Так он еще здесь?
— Да, он еще здесь, — ответила Эйлида.
Наступило молчание.
Потом сэр Мортимер задал новый вопрос:
— Как я слышал, кредиторы предъявили ему претензии сегодня. Так ли это?
— Да, это так.
Новое молчание, и опять заговорил сэр Мортимер:
— Я чрезвычайно сожалею, что граф попал в столь скверное положение, но я уверен, у него гора спадет с плеч, когда он узнает, что я возьму на себя заботу о вас.
Эйлида рассмеялась.
— Неужели я должна еще раз выслушивать ваши прежние доводы? Позвольте довести до вашего сведения, сэр Мортимер, что я не нуждаюсь в вашей помощи и не попросила бы вас спасти меня, даже если бы я тонула.