Продавцы Мечтаний

Башунов Геннадий Алексеевич

– Не стоило Капитану так рисковать, - бубнил он, набивая рот консервированными бобами с тушёнкой.
– Зато барыш весь наш.

– Так это наша зарплата ушла?
– тупо спросил я, забыв про ложку, которая висела на полпути от тарелки до моего рта.

– Конечно. Думаешь, у неё были такие деньги? Ты не боись, продать-то продадим, вот ток за сколько... Да и в этом месяце зарплату есть с чего получить. Вот если тысяч семьдесят за всё выручить, это ж я по две с лишним тысячи в месяц буду получать. Ты в следующем штуку, а потом тоже по две...

Я засунул в открытый рот бобы и принялся лихорадочно жевать. Да, по две - это хорошо. Но

если дело не выгорит... Хотя, ничего не изменится - уходить из команды я собирался только вперёд ногами.

Поэтому я с таким нетерпением ждал следующей, возможно, последней в этом году зарплаты: возможность закрыть долг и считаться полноправным членом команды - всё, чего я хотел.

И вот, мы летим на юг, на зимовку. Авер рассказал мне, что таким людям, как мы, лучше всего зимовать рядом с деревнями или хуторами, расположенными ближе к центру материка. Во-первых, туда мало кто совался. Во-вторых, деревни там были редки, и о нашем местоположении вообще мало кто сможет узнать. Мы собирались занять какой-нибудь бункер, типа того, в котором я провёл несколько недель в августе, или арендовать дом. Лучше, конечно, второй вариант. Цеппелин не слишком приспособлен к зимовке - отопления практически нет, стены тонкие, поэтому чтобы поддерживать в такой махине температуру, пригодную для проживания, нужно огромное количество топлива. Поэтому на зиму цеппелин опустошался от запасов и становился на прикол, а команда перебиралась на землю. Но, как я понял, работа порой находилась и зимой, так что скучать не придётся. Капитан говорила, что в лучшем случае удастся наняться как охранный отряд в какую-нибудь деревню или городишко. В худшем - работу найдут один-два человека, а остальной команде придётся сидеть на месте или летать на промороженном дирижабле, развозя почту или контрабанду. Но такого обычно не бывало, не зря у нас в команде три профессиональных головореза. Что придётся делать мне, неумехе и чужаку, я вообще не представлял. Может, отсыпаться... днями и ночами...

Встряхнувшись, я протёр кулаками глаза, потянулся и сладко зевнул. Всё-таки отвратная работёнка. Сидишь-сидишь, засыпаешь...

– Антон, - сказал голосом шефа люк над головой.
– Зайди ко мне.

– Угу, только посплю...

– Антон!

Я вздрогнул, окончательно просыпаясь. Задрал голову и увидел лицо Капитана, заглядывающее в люк.

– Шеф, это первый раз, клянусь, - пробормотал я, краснея.

– Без разницы. Давай, отлепи свой зад от сидушки и дуй ко мне.

– А пост?

– Да хрен с ним, с постом, если бы нас захотели догнать, давно бы догнали.

Капитан исчезла. Я с трудом поднялся с сидушки и на слабо гнущихся ногах (не велосипедист я) начал подниматься по лестнице. Обычно после двенадцати часов сидения в будке мне приходилось ещё минут пятнадцать разминать ноги.

Зайдя в каюту Капитана, я первым делом напился и засунул в рот сухарь. Чем меньше пьёшь и ешь во время поста, тем реже бегаешь в туалет - вот такая военная хитрость.

Капитан, уже сидящая за столом, дождалась, пока я доем, и только тогда заговорила:

– Я долго думала на досуге над твоей работой. Ты отлично проявил себя во время той стычки с Шакром. В промежутках между дежурствами ты тренируешься в стрельбе, а не спишь, как сурок. По словам Авера стрельба твоя становится всё лучше и лучше с каждым днём. И, что самое основное, как я поняла, ты готов здесь остаться надолго. К тому же, ты ответственно относишься к своей работе, готов убивать...

– Подожди, -

прервал я её. В тот момент я испытывал небольшой шок. Я как-то говорил с Иваллой по поводу своих размышлений об убийствах, но она только посмеялась, а потом... ну, в общем, потом было не до разговоров.
– Я готов убивать?

– А ты ещё этого не понял?
– хмыкнула шеф.
– Вообще, раньше я волновалась именно по этому поводу. Другой мир, другая мораль. Орайя говорила об этом почти каждый день, да и ты сам иногда болтаешь без умолку. Я боялась, что во время боя ты сдрейфишь и прекратишь огонь. Но ты способен на убийство. Ты стрелял по дирижаблю Шакра, в твоих глазах читалась готовность стрелять во время передачи наших пассажиров, и ты хотел убивать, когда увидел Хаза. Я уверена в том, что ты не подведешь. И поэтому со следующего месяца я принимаю тебя на должность пулемётчика и снайпера. С заказов, совершённых тобой, ты будешь получать часть прибыли поверх зарплаты, ну и так далее, узнаешь всё потом. Ты доволен?

– Я... Да, Капитан, я доволен. Благодарю за оказанное доверие.

На губах Иваллы, уже не Капитана, появилась улыбка. Как фокусник она достала из-под стола початую бутылку бренди, две стопки и блюдо с сушёными яблоками.

– Отметим твоё повышение? А то с этой чехардой мы не занимались любовью уже пять дней.

Я с трудом улыбнулся и взял наполненную стопку.

Откровение Капитана меня порядком шокировало.

***

Рядом с моими прошлыми знакомыми, девочкой и трёхлетним мальчишкой, стояли ещё двое - парень лет семи и ещё одна девочка, его ровесница.

– Совсем дурной, - сказала незнакомая девочка.
– Совсем не понимает, что делает.

– Чужим здесь не место, - враждебно произнёс незнакомый мальчик.

– Чужакам нельзя лапать своими руками наш дом, - добавил малыш.

– Убирайся, - добавила моя старая собеседница.

– Нет, - буркнул я, опуская на землю свою добычу - почти наполненную найденной в саду крупной земляникой кружку с отколотой ручкой.
– Если я здесь, значит, это и мой дом.

– Ты ошибаешься, - хором сказали прошлые жители белого домика.
– Ты гость, который ведёт себя так, будто он хозяин. Ты никто, решивший, что сможет поставить нас на путь истинный.

– Я не собирался этого делать!

– Ещё как собирался, - буркнул малыш.
– Ты хотел починить то, что невозможно починить. Ты хотел заставить нас жить в мире, который ты перекроишь на свой лад. А мы этого не хотим. Нам хорошо в этой развалине. Она наша, родная. Мы сделали её такой.

– Но у тебя в любом случае ничего не выйдет, - сказала зеленоглазая девочка.
– Ты умрёшь здесь. Твои кишки будут кишеть червями, а глаза выклюют вороны. Крысы пожрут твоё тело, не оставив и косточки. И тогда мы сможем жить нормально, нам никто не будет мешать.

– Я не хочу на это смотреть, - захныкал мелкий.
– Я не хочу видеть, как его сожрут крысы! Пусть уйдёт. Убирайся, ты!

– Но я не могу, - пробормотал я.
– Я не знаю, как попал сюда, и не знаю, как уйти.

– Плевать, уходи, - с всё нарастающей угрозой в голосе сказал старший мальчик.
– Или мы прогоним тебя.
– Он наклонился и поднял с земли кусок штукатурки.
– Уходи!

– Я...

Мальчика бросил в меня свой снаряд, но тот пронёсся над моей головой.

– Не попал!
– крикну я, чувствуя, как на моих глазах вскипают слёзы обиды. Я же всего лишь хотел помочь...