Продавец кондитерки 3

Юшкин Вячеслав

Пока матросы готовили к спуску катер, огонь охватил нос шлюпки — он задымился и обуглился. Тогда старший помощник решил искать спасения на баркасе, который стоял за этим катером. Но пробиться к баркасу офицер не смог: перед ним была озверевшая толпа эмигрантов, которая на руках подняла баркас и вывалила его с палубы за борт на талях, в него забралось около сорока человек. В замешательстве сразу не смогли отдать тали, и баркас некоторое время стоял у борта клипера. В нем и оказались старший помощник капитана и второй штурман. Получилось так, что оба офицера заняли место в шлюпке раньше пассажиров, оставив на гибнувшем корабле женщин с детьми. На суде Макдональд заявил, что его туда просто столкнули с палубы.

Английский капитан Фрэнк Шоу, комментируя этот случай в своей книге «Знаменитые

кораблекрушения», отмечает, что это произошло в тот момент, когда еще не поздно было срубить бизань-мачту и разобрать доски кормовой палубы. Из мачты, стеньг, реев и досок палубы можно было связать большой плот. Это могли бы сделать и эмигранты еще до того, как огонь охватил кормовую часть клипера.

В итоге из семи шлюпок от борта пылавшего судна отошла всего одна — баркас правого борта, который сидел в воде по планширь. Командование этим баркасом взял на себя Макдональд.

Огонь перекинулся на последнюю, третью мачту корабля, она, как и две предыдущие, когда прогорели ванты и тросы стоячего такелажа, рухнула за борт, проломив палубу и разрушив поручни. Макдональд, который видел эту сцену из баркаса, писал об этом так: «Мы буквально глохли от криков тех, кто остался на корабле. Но помочь им мы ничем не могли. В воде при отблесках пламени пожара мы видели акул. Люди предпочитали оставаться на горевшем корабле…»

Когда наступил рассвет, с баркаса заметили недалеко от дымящегося корпуса «Коспатрика» пустой катер с обуглившимся носом. Видимо, его успели столкнуть с борта. Около тридцати человек, которые нашли убежище на упавшей за борт грот-мачте, перебрались в этот катер. Макдональд, распределив поровну людей на баркасе и катере, пересел на последний. В катере второго штурмана было 42 человека, в баркасе, командование которым Макдональд возложил на штурмана по фамилии Романик, — 39. Ни в одной из шлюпок не было ни глотка воды, ни крошки хлеба. Баркас был снабжен веслами, мачтой и парусами. В катере же имелось всего одно весло.

Несколько человек, которым повезло попасть в шлюпки, имели сильные ожоги и ранения, их начинала мучить жажда.

«Коспатрик» продолжал гореть. Его агония длилась почти трое суток и, как это ни удивительно, на нем еще находились живые люди. Каким-то образом огонь миновал два или три места, где от него можно было спастись. Некоторые из уцелевших эмигрантов, доведенные пережитым до сумасшествия и мучимые жаждой, бросались в тлевший трюм корабля, другие, завидя шлюпки, которые стояли поблизости, прыгали за борт и пытались плыть к ним.

Катер и баркас находились у «Коспатрика» более двух суток — до полудня 19 ноября. Макдональд надеялся, что вид горящего корабля привлечет внимание какого-нибудь проходящего мимо судна, но на горизонте не появилось ни дымка, ни паруса.

Когда «Коспатрик», выгоревший почти полностью, стал погружаться в воду, Макдональд увидел, как с кормы прыгнули несколько человек Капитан Элмсли на руках поднес свою жену к поручням, бросил ее в воду и прыгнул за борт сам. Корабль повалился на бок и исчез навсегда под водой в клубах пара. Замерли последние крики тонущих, и на поверхности океана остались плавать обуглившиеся мачты и обломки клипера.

Шлюпки держались вместе до ночи 21 ноября. В темноте Макдональд слышал, как в баркасе началась страшная ругань, а потом и драка. Течение разъединило суда, и с катера баркас больше не видели.

Положение Макдональда и его спутников практически было безнадежным: кроме одного весла, в катере не было ничего, даже компаса. Впрочем, теперь уже никакой навигационный прибор не смог бы помочь: ни глотка воды и 400 миль до ближайшего берега.

В течение следующих двух суток умерли 15 человек, имевших ожоги и ранения. Потом трое сошли с ума и, как писал Макдональд, «умерли в страшных мучениях». Видимо, отправиться на тот свет помог им сам командир катера, но за это его никто не мог осудить: сумасшедшие представляли опасность для остальных… 24 ноября после затишья поднялось волнение и было утеряно единственное весло. Волны беспрестанно заливали катер. В тот день умерли 10 человек. Наступило самое страшное, что предвидел Макдональд, — людоедство. Инстинкт жизни оказался сильнее морали, убеждений и религии… 25

ноября шторм сменился штилем. Целый день неистово жгло солнце. Один за другим умирали люди. К ночи того дня в катере осталось в живых 8 человек, которые теперь уже походили на зверей. Как сообщает Макдональд, это был самый страшный из всех дней. Обезумевшие от отчаяния люди начинали бросаться друг на друга… Ночью заметили парус. Неизвестное судно приблизилось к катеру метров на сто и прошло мимо. На нем, вероятно, не услышали слабых криков погибающих, хотя Макдональд считает, что с парусника видели его катер. Отчаянию несчастных не было границ, и один из них даже бросился за борт, чтобы вплавь догнать уходящий корабль… 27 ноября над шлюпкой пронесся тропический ливень. Он принес людям облегчение, смыв с их тел соль. Но у них не нашлось емкости, чтобы собрать воду, а мысль о том, чтобы расстелить в катере одежду и потом ее выжать, им не пришла в голову. В тот день умерли еще двое. Один труп оставшиеся смогли перевалить через борт катера в воду, но на второй у них уже не было сил. В живых осталось пятеро: один пассажир, двое матросов первого класса, матрос второго класса и Макдональд. Трое решились пить морскую воду, что привело к сумасшествию. Первым стал проявлять буйство пассажир. Двое других впали в апатию и стали бредить. Когда настала ночь, сошедший с ума пассажир впился зубами в ногу спавшего Макдональда. От боли штурман проснулся и, вскочив на ноги, увидел, как ему сперва показалось, видение — на шлюпку надвигался парусный корабль. Это действительно был корабль, заметивший их в океане. Он назывался «Бритиш Скептр» и под командированием капитана Джанка шел в Лондон.

Люди в катере были настолько слабы, что не могли удержать поданный им с палубы фалинь. С корабля спустили вельбот, команда которого перегрузила несчастных на борт корабля. Через несколько часов после этого, уже на борту скончались пассажир и матрос второго класса. В живых остались Макдональд и матросы первого класса Льюис и Каттер. Выяснилось, что за восемь дней катер продрейфовал от места, где сгорел «Коспатрик», до места встречи с «Бритиш Скептр» 140 миль. О второй шлюпке никаких сведений не было, и можно считать, что она погибла или перевернулась в результате вспыхнувшей на ней драки.

Драма «Коспатрика» не прошла бесследно: с тех пор все спасательные шлюпки стали заранее снабжать неприкосновенным запасом воды и провизии.

Вплоть до 1884 года не подвергались, когда одним судебным решением было установлено, что кушать людей в любом случае как-то неприлично.

19 мая 1884 года из Саутгемптона в море вышла яхта Mignonette («Резеда») с экипажем в составе капитана Томаса Дадли, его помощника Эдвина Стивенса, матроса Эдмунда Брукса и 17-летнего юнги Ричарда Паркера — яхта перегонялась из Англии в Австралию для её нового владельца.

5 июля 1884 года, у Мыса Доброй Надежды судно получило пробоину и через 5 минут затонуло. Экипаж покинул судно на спасательной шлюпке, успев прихватить из продовольствия лишь две жестяные банки с турнепсом. На этой консервированной репе, и случайно пойманной морской черепахе (около пяти-шести килограмм мяса с костями) четверо мужчин продержались две недели.

Впервые о необходимости бросить жребий по морскому обычаю капитан Дадли заговорил 16 или 17 июля — Стивенс был за, но Паркер и Брукс были против, и эту тему отложили. Воды тоже не было, моряки пили мочу, а юнга Паркер, видимо, еще и морскую воду, потому вскоре серьёзно занемог.

Дебаты о жребии активизировались 20 или 21 июля, и опять не привели к единодушному согласию. Когда 23 или 24 июля Паркер впал в забытьё, и уже не смог принять участие в голосовании, Дадли и Стивенс настояли на том, чтобы зарезать умирающего юнгу до того, как он сам умрёт, его кровь свернется и станет непригодной для питья.

Брукс промолчал, не высказавшись ни за, ни против, и на следующее утро 24 или 25 июля после прочтения молитвы, капитан Дадли аккуратно заколол Паркера перочинным ножом в яремную вену. Стивенс держал ноги юнги, а Брукс на время отвернулся. Когда Паркер был съеден чуть более чем наполовину, когда 29 июля, на 24-й день скитания по волнам, моряков подобрал проходящий мимо немецкий парусник Moctezuma.