Продавец обуви. Как я создал Nike
Шрифт:
Медленно мы прошествовали в мою комнату, которая больше напоминала коробку. Татами-матрас, кривобокий столик – вот и вся обстановка. Правда, мне было все равно. Я почти не почувствовал своей спиной, что татами был с вафлю толщиной. Я поклонился сгорбленной японке и пожелал ей спокойной ночи. Оясуми насай. Я свернулся калачиком на матрасе и вырубился. Проснулся я спустя
Слава богу, что у моего отца оказались знакомые в Токио, включая группу американских парней, работавших в United Press International. Я приехал туда на такси, и эти парни встретили меня как члена семьи. Они напоили меня кофе и накормили завтраком, а когда я поведал им, где провел ночь, посмеялись.
Они нашли мне чистый, приличный отель. И написали названия нескольких хороших мест, где можно поесть. Что ты, ради всего святого, делаешь в Токио? Я объяснил, что путешествую вокруг света. Затем упомянул свою Безумную Идею. «Ух ты», – сказали они, чуть закатывая глаза. Ребята вспомнили двух бывших военных, которые теперь издавали ежемесячный журнал под названием «Importer». «Поговори с этими парнями, – сказали они мне, – прежде чем решишь что-то затевать». Я пообещал, что поговорю. Но сначала мне хотелось посмотреть город.
С путеводителем в одной руке и простенькой камерой «Minolta»в другой я посетил несколько достопримечательностей, которые пережили войну, старейшие храмы и часовни. Я проводил часы, сидя на скамейках в садах, обнесенных стенами, и читая о ведущих японских религиях, буддизме и синтоизме. Я был поражен концепцией кенсо, или сатори – просветления, которое нисходит на человека внезапной вспышкой, ослепляющей молнией. Это вроде как вспышка на моей камере. Мне нравился этот образ. Я тоже так хотел. Но сначала мне нужно было изменить все мое мировоззрение. Я мыслил линейно, а согласно философии учения Дзен
Любой религии эго человека видится препятствием, врагом. А Дзен так и просто заявляет, что твоего личного «я» не существует. «Я» – это мираж, лихорадочный сон, и наша упрямая вера в его реальность не только делает нашу жизнь бессмысленной, но и укорачивает ее. «Я» – это наглая ложь, которую мы рассказываем сами себе каждый день, а счастье требует от нас видеть сквозь эту ложь, развенчивать ее. Внутренний голос, внешний голос, это все одно и то же. Нет разделительной черты. Особенно в соревновании. Победа, согласно Дзену, приходит, когда мы забываем об идее, о своем «я» и об оппоненте, которые есть две половины одного целого. В Дзене и в «Искусстве стрельбы из лука» это высказано с кристальной ясностью. «Совершенство в искусстве владения мечом достигается… когда сердце больше не тревожит мысль о «я» и «ты», о противнике и его мече, о своем мече и том, как им управлять… Все есть пустота: твоя идея о себе, сверкающий меч, руки, которые держат его. Даже мысли о пустоте больше нет».
Голова моя плыла, и я решил сделать перерыв и посетить самое недзенское, даже антидзенское место в Японии, такое, где люди были сфокусированы на себе и ни на чем ином, кроме себя, – Токийскую фондовую биржу. Тошо помещалась в облицованном мрамором здании романского стиля с большими греческими колоннами. Она выглядела на своей улице как старомодный банк где-нибудь в тихом городишке в Канзасе. Внутри, однако, творился бедлам. Сотни мужчин махали руками, рвали на себе волосы, кричали. Ухудшенная версия бойлерной Корнфилда. Я не мог оторваться, смотрел и смотрел на них, спрашивая себя, неужели в этом и есть весь смысл? Серьезно?
Я ценил деньги не меньше, чем эти парни. Но я бы не хотел, чтобы моя жизнь сводилась только к добыче этих денег.
Конец ознакомительного фрагмента.