Продавец слов: Она

Акимова Марина

«Жестокие, мы, подростки, да-да».

С этим даже не поспоришь и ничем не опровергнешь. Со всем своим классом, кроме Глеба, я ходила еще в ясли, мы росли и познавали друг друга одним неизменным составом, еще там, в яслях сформировали характер, и разбились на комфортные для каждого группки по интересам. Например:

Типичные девушки, в юбках и надменным лицом во главе с харизматичной ведьмочкой Дианой, которая считает, что остальные ее фрейлины или рабы. Третьего не дано. Клянусь, подобное ощущение так и летает в воздухе, при этом с каждым

годом, только усиливается.

Следующая группа, типичные мальчики, обсуждающие машины и способы привлечения противоположного пола для будущей случки, временной или постоянной, что каждый решал сам для себя.

Третья — вышибалы, парни курящие, преимущественно учившиеся плохо, но имеющие стальной непробиваемый характер и свое собственное мнение, после которого многие получали яркий прямо «звенящий» фингал. Вышибалы преследовали одну единственную цель, доковылять до девятого класса на тройках и сбежать как им казалось во взрослую и крутую самостоятельную жизнь.

Правда парочка вышибал даже вернулась в десятый класс; захотели обратно в детство, где два года еще не принято самостоятельно решать свои проблемы.

«Чего-то во взрослой жизни испугались? Или их «выпнули» обратно в детский сад, считая их не окрепшими организмами?», — вопросы, требующие большего разбора.

Еще одна, но не менее интересная группа — неформалы и сброд. По правде говоря, я не знаю, как назвать остальных по большей части одиночек имеющие собственные интересы, что не нашли себе собратьев по разуму, — это и книжные черви, которым абсолютно все равно до того, что происходит в реальном мире и фанаты тяжелого или депрессивного рока, любимцы черного цвета и странных крестов на цепочках. Еще бы череп для коллекции на парту ставили во время уроков, пятерки бы учителя без промедления ставили, лишь бы их имена в «Проклинатор» не бросили такие странные ученики.

Насмотришься — во все в этом мире поверишь!

К школе таких учеников на километр не подпускал родительский комитет со словами: «Низшие слои общества плохо влияют на наших двухметровых деток». Вот кто «Проклинатор» не боялся и общественного мнения. Они и были это самое мнение. Большинство!

Мне наоборот такие персонажи в классе казались интересными, они экспериментировали с одеждой, краской для волос и ободками, при этом, что довольно необычно, вели здоровый образ жизни, кто-то даже кричал, что стал веганом. Позеры!

Вот между вышибалами и сбродом, я где-то и затесалась. Мне легко давалось общение со всеми, и поторговаться могла, если мне очень что-то было необходимо, выменять выгоду на контрольную или эссе по литературе, лишь бы, по-моему, все было.

Старалась стороной обходить Диану и ее многочисленную компанию. Энергия не та. Я считала, что не стоит ее трогать. Чувство собственного самосохранения так и мигало при приближении к ведьминской личности. Так всегда было. И когда это началось, я не помню.

«Может мы друг друга чувствовали и понимали без слов?».

В один прекрасный, но хмурый день,

мне показалось, что Диана влюблена в Артура, но старается этого не показывать, общаться с ним как с закадычным другом, не забывая держать за руку или нежно приобнимать за шею; мгновение и набросится, как Дементор высосет из него радость и поплывет, как легкое облачко дальше себе на уме.

Сложно не заметить, не увидеть подобного, да и Артур не дурак, или так хорошо прикидывается, что ничего не видит, ни намеков или взглядов, и чужих рук на своем теле. Я соблюдала нейтралитет. Наблюдала. Конечно, он мне нравился. Артур нравился всем и объяснений этому феномену не было ни у кого. Аномалия.

Да, после неприкрытого намека от Дианы и ее перекошенной барби-армии, я и Артур больше стали пересекаться и находиться в одной комнате больше обычного.

«Это был наш последний учебный год. Рациональное мышление давно скрылось за поворотом разума, выводя вперед наклонности потенциального сталкера[1]».

И естественным образом Диана приревновала и перешла в стадию пассивной агрессии; и активной метки собственной территории с прилежащими к ней людьми. Так Диана ступила на территорию, шагнула на выравненный зеленый теннисный корт, вызвав меня на поединок и незамедлительно сделала первый удар.

? ? ?

В последний день первой четверти все были навеселе, строили планы, договаривались о встречах и возможных вечеринках. Большей части класса по восемнадцать лет, даже по законодательству никто не может запретить алкоголь в наших организмах, а родители могут либо погрозить пальчиком, либо умолять прийти домой не в шесть утра вусмерть пьяным.

На уроке никто ничего не слушал; бросали друг другу сообщения, приглашения и лучший сборник плей-листа по версии каждого ученика для вечера.

Учительница литературы Тамара Леонидовна дала задание и спокойно наблюдала, как мы его не выполняем. Закалённая в боях со старшими классами, она могла вслух читать нам какую-нибудь книгу, когда видела, что совсем не комильфо работать смотря на наши недовольные и хамоватые лица, поэтому читала, а мы ее внимательно слушали.

Так мы узнали не из школьной программы про «Чучело», «Айвенго», «Последний из Могикан». Читала она с выражением, даже выделяла интонацией и старалась менять голос под каждого персонажа. Хорошая она у нас. А мы как малые дети слушали. И мысленно умоляли, лишь бы так было до конца урока, и никакое очередное эссе или сочинение на стихи не выскочит.

— А как вы думаете, что подразумевал автор? — задала Тамара Леонидовна вопрос, смотря на наши пустые и не понимающие глаза.

— Погода в том году чудная была, хоть и морозная, — фыркали мальчики, искренне не понимая суть задания, — мы не можем залезть в голову к автору.

— Тем более давно похороненному, — помог кто-то с задних рядов.

В последний день перед каникулами она устала слушать от нас острые и бунтарские заявления. Дала задание.

— Давайте лучше поговорим?