Продавец
Шрифт:
Зайдя в общий коридор, на полу которого все та же кафельная плитка, что и год назад, я вижу продавца, который сидит поперек этого коридора, облокотившись на стену, вытянув ноги, и я вижу, что они у него длинные…
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, очевидно, что сидение в общем коридоре — не самое распространенное занятие среди ночных продавцов, но, возможно, я чего-то не знала.
— Запиваю, — было мне ответом, показывая на початую бутылку вина с надписью «Портвейн Массандра» и пластиковый стакан.
— По-моему, ты пьешь, — поправила я, вечерники всегда не точны в формулировках.
—
— И что ты пил?
— Оооооо, прекрасный напиток Богов, коньяк с надписью «коньяк, пять», — и для наглядности мне показывают пять пальцев, — звезд… как Ваське…
Я отлично понимаю желание продавца напиться, у меня то же самое желание, я уже не один раз упоминала о своих вредных привычках, так же я понимаю, отчего Егор не идет домой…
— Будешь? — все же ночные продавцы очень любезны, отмечаю я.
— Давай… — и я беру в руки пластиковый стакан с обернутой вокруг салфеткой. И если бы я не знала, что передо мной вполне гетеросексуальный мужчина, я бы решила, что он гей, потому что на нем обувь цвета охры и ремень в цвет ботинок с причудливой пряжкой.
Я взрослая женщина, но что я могла знать о ночных продавцах, оказалось — так мало.
Усаживаясь рядом, вытягивая ноги, я слышу:
— Не сиди на полу, Василина… — и идеальные пальцы рук обхватывают мою талию и слишком легко сажают на колени в темно синих джинсах. Уже давно, со дня нашей фиктивной свадьбы я не была так близко к продавцу и к мужчине вообще, видимо от этого мое тело напрягается.
— Брось, Василина, ничего не случится… просто посиди так, хорошо?
Мне хорошо и я шепчу.
— Хорошо, — выпивая полный стаканчик тягучей сладкой жидкости, от которой сводит рот, но я не могу не признать её довольно приятной и протягиваю руку за добавкой, которая незамедлительно оказывается в моем стаканчике, и её я выпиваю практически сразу, и следующую тоже.
Потом мы просто сидим. В тишине, слыша, как мимо проезжает лифт, иногда я слышу дыхание, вдруг ставшее тяжелым, иногда идеальные руки пересаживают меня с колена на колено, подтягивая ближе, и я ощущаю причину тяжелого дыхания, но не двигаюсь с места, предпочитая облокотиться и слушать ритм сердца под трикотажем…
Мы молчим, все уже было оговорено не один раз, поэтому мы просто молчим, пока одна рука сильно прижимает мою спину к груди продавца, вторая играет с моими волосами…
— Я потерял тебя, Василина, — слышу я приглушенное в свой затылок.
И хотя мне очень хочется сказать, что это не так, что я все еще здесь, я понимаю, что это ложь… что в любом случае после суда, каков бы не был вердикт, наше общение может прекратиться вовсе, если только мы не пойдем по инстанциям дальше… И это не то, чего хотим я или продавец…
— Полагаю, что да, — отвечаю я, скорей своему подбородку.
— Я потерял тебя, Василина.
«Я потерял тебя»
«Я потерял»
«Потерял»
Слышу я в свой затылок, и мне нечего на это ответить… он потерял. А, скорей всего, и не находил никогда, иначе как объяснить…
— Боже, я не могу потерять и Ваську, — и я чувствую слишком сильный захват вокруг своей талии, и я не могу дышать, как мне кажется, от этого обхвата
«Потерял тебя»
«Не могу потерять»
«Прости меня, прости»
В какой-то момент человеку необходим план Б, план отхода, эвакуационный выход, некоторые называют это надеждой.
Я встаю, беру продавца за руку и завожу в свою квартиру, пока он все шепчет и шепчет, видимо напиток богов стал до него доходить, как и до меня «Портвейн Массандра», потому что мне сложно стоять.
Я молча раздеваю продавца и укладываю на свою матрас, реклама гласила, что он ортопедический.
— Что ты делаешь?
— Ложусь спать, — шепчу я. — И ты ложись.
— Хорошо.
И снова:
«Потерял тебя»
«Не могу потерять»
«Прости меня, прости»
Я обхватываю лицо продавца и говорю, излагаю ему план Б, эвакуационный выход, надежду.
— Мы уедем… если что… мы уедем.
— Куда? — отчего-то мы говорим шепотом, будто наш план могут услышать и прислать наряд полиции.
— К моей бабушке, она живет на отшибе маленькой деревни… там рядом есть колодец с журавлем, у всех есть вода в доме, но многие ходят за водой в колодец, считается, что она чище… и там река, огромная и тихая заводь… и также желтые кувшинки, и утки с утятами, а рядом огромная поляна с полевыми цветами… васильки есть и такие маленькие, желтые… клевер еще и дикая гвоздика, она очень ароматная, очень… вдоль дорог растет иван-чай и зверобой, он вкусный в чае, а рядом живет пасечник, но пчелы отчего-то не кусаются, а еще у бабушки есть коза… её, ты знаешь, зовут Маня, — и я смеюсь в ключицу продавца, — всех коз моей бабушки звали Маня, они такие вредные… эти козы… а зимой там пахнет снегом, настоящим, и небо невероятно синее, месяц в тумане, и почти у всех топятся печи… огромные русские печи, поэтому запах стоит удивительный… да, еще у бабушки есть баня русская и веники березовые и дубовые, они тоже пахнут… двери бани выходят прямо на заводь, и можно прыгнуть прямо в реку.
Я всё говорю и говорю, словно мы на самом деле можем сбежать в деревню моей бабушки от всех проблем, от себя, от суда, от Лёльки… но нам нужен план Б, нужна надежда, прямо сейчас.
И, наверное, я слишком пьяная, но я доливаю себе вина и выпиваю, а потом еще.
И, наверное, я слишком пьяная, потому что, ощущая напротив своего живота, через несколько слове трикотажа, очевидное возбуждение Егора, я не отодвигаюсь, а наоборот начинаю двигаться и тереться о него.
И, наверное, я слишком пьяная, когда мои руки взлетают вверх, поднимая край футболки продавца, и я сдергиваю её, а следом свою.
И, наверное, я слишком пьяная, когда одним движением руки расстегиваю на себе лифчик, который ненавижу в этот момент оттого, что моим соскам нужно соприкоснуться с грудью рядом, грудью, которая тяжело дышит, прерывисто.
И, наверное, я слишком пьяная, когда мои движения становятся хаотичными, и губы движутся вслед за руками, и мой пьяный вдох даже мне кажется слишком похотливым.
И, наверное, я слишком пьяная оттого, что не понимаю, что прямо сейчас он держит мои руки и сковывает движения, потому что мой разум затмила похоть, вожделение, возбуждение, влечение, яд…