Продавшие социализм. Теневая экономика в СССР
Шрифт:
Тогда что же все-таки произошло в действительности?
Прямо катастрофическое развитие событий в ней явилось, скорее всего, результатом действий собственного руководства этой самой могущественной страны социалистического содружества. Оно попросту решило направить далее развитие своего государства и системы в целом в совершенно другом направлении, в корне отличающемся от всего того, что было раньше. Так что происшедшие перемены вовсе не явились следствием нежелания населения находиться под прежней властью или результатом какой-то очевидной невозможности правящих кругов «продолжать управлять по-старому» (как гласит известное ленинское определение революционного кризиса)».
Существует множество
На наш взгляд, такими являются следующие шесть разновидностей концепций, в основе которых соответствующим образом заложены взгляды и идеи:
1) о наличии в самой системе социализма определенных «трещин», слабостей и проблем;
2) о складывающемся в недрах самой системы широком недовольстве народа, направленном против нее;
3) о факторах внешнего воздействия;
4) о контрреволюции, совершенной классом бюрократии;
5) о «недостаточной демократии» и «сверхцентрализации» советской системы;
6) о решающей роли «фактора Горбачева».
Неоценимый вклад в работу по составлению представленной выше классификации принадлежит материалам и объяснениям к ним, содержащимся в книге Девида Котца и Фреда Виэра «Революция сверху. Разрушение советской системы».
Нам хотелось бы верить, что сам угол рассмотрения, подхода и окончательной формулировки каждой из этих концепций, равно как и имеющейся критики в их адрес, могут существенным образом дополнить общую картину подлинного хода происшедших событий.
На следующих страницах нашей книги мы попробуем подвести некоторые итоги насчет того, чем конкретно проделанные нами исследования и обобщения расширяют объем знаний в этом направлении. Вместе с тем мы не намерены пристрастно оспаривать или подвергать голословным сомнениям правомерность существования любой из уже существующих концепций.
1. Сторонники первой из указанных выше категорий взглядов и теорий, как правило, считают, что причинами разрушения и развала социалистической системы являются ошибки «генетического плана», связанные с самим моментом ее зарождения. По их убеждению, социализм в СССР появился якобы на «незаконной» основе. В силу этого он так никогда и не смог существовать и функционировать полнокровным образом, поскольку изначально противостоял самой природе человека и экономическим механизмам так называемого «свободного рынка».
Так, например, профессор Колумбийского университета и бывший посол США в СССР с 1987 до 1991 года Джон Мэтлок пишет в своей книге «Аутопсия одной империи» (1995) следующее: «Социализм, как его видел и определил Ленин, был обречен еще с самого своего начала, поскольку строился на ошибочном понимании самой сути природы человека». В разных вариациях подобные взгляды разделяют такие исследователи, как Мартин Маллай, Ричард Пайпс и др. (в сборнике под редакцией Уолтера Лаккера «Неудавшаяся
Разумеется, как у любой реально существующей и действующей системы, у советской тоже были проблемы и недостатки, требующие верных решений своего исправления. Некоторые из них действительно были связаны с системой централизованного экономического планирования. К 1985 году такими являлись, например, недостаточное количество и качество некоторых видов товаров широкого потребления, спад производительности труда и рационализаторства, замедление темпов внедрения компьютеров и других достижений науки и техники, рост и распространение коррупции и незаконных частных способов наживы денег.
Другая разновидность проблем была связана с политическими аспектами системы. Так, некоторые ее подходы и методы, которые оказались исключительно эффективными во время захвата и удержания власти, постепенно, когда речь шла о практике их успешного применения на протяжении длительных периодов времени, начинали выглядеть все более проблематичными. Например, случаи известного дублирования одних и тех же функций в деятельности как партийного, так и государственного аппарата. С течением времени это все ощутимее становилось помехой большей инициативы со стороны верхов, а деятельность низовых и местных организаций сводило преимущественно к советнической, консультантской и вообще вспомогательной. Таким же было положение и у профсоюзов и других массовых общественных организаций.
Кроме того, все явственнее давали о себе знать и некоторые проблемы, связанные с явно устаревшей для условий развитого социалистического общества громоздкой, в несколько уровней, системой цензуры и контроля за печатными изданиями и материалами радио- и телепередач.
Ненужному отчуждению руководящих кадров партии и государственной власти от масс способствовали и далеко не всегда убедительно обоснованные привилегии материального характера.
Значительная часть всех этих проблем и их последующее обострение была связанной с реальностями ожесточенной «холодной войны». Она накладывала необходимость направлять огромные ресурсы на усиление обороноспособности страны и обеспечение поддержки многочисленных союзников за рубежом. Принимались и специальные меры и усилия по поддержанию высокого революционного духа и сознания широких народных масс, партии и государственного аппарата, для совершенствования норм и методов партийной жизни, по повышению уровня марксистской идеологии и системы партийного политического образования и просвещения в соответствии с требованиями современности. И все это — наряду с никогда не прекращающимися усилиями по нейтрализации явно нарастающих бюрократизации и формализма разных секторов и уровней работы. Тем не менее, все эти проблемы ни в какой мере не могли вызвать какого-то более или менее осязаемого кризиса, не говоря о разрухе или крахе.
Так же трудно представить себе всю историю Советского Союза неким «неотвратимым» движением к всесторонней и всеобъемлющей разрухе, якобы вызванной, согласно постулатом данной теории, «роковой оторванностью» его общества от неких «основополагающих характеристик человеческой природы» и будто бы «обязательной для всех» общественно-экономической системы западного образца, построенной на частной собственности и «свободном рынке».
Во времена Рейгана эти взгляды приобрели статус чуть ли не государственной политики, хоть вряд ли бы нашлось даже несколько серьезных историков, готовых поставить свою подпись и имя под концепцией исторического детерминизма и «предопределенности» развития общества, основанной на таких особенностях природы человека.