Продаются Natashi
Шрифт:
Видно, что ей тоже неловко, и, хотя воспоминания свежи, их трудно выложить по команде. Еле слышным шепотом начинает она рассказ.
Ее личный кошмар начался восемь месяцев назад в Кишиневе, столице Молдовы - беднейшей страны Европы. Ей едва исполнилось шестнадцать, она закончила среднюю школу и хотела поработать официанткой или горничной, чтобы помогать семье.
Я была с моей подружкой Катриной. Ее парень повез нас в Румынию искать работу. Он говорил, что знает человека, который может взять нас уборщицами в отель.
Вместо этого девушек продали
Нас отвезли в многоквартирный дом где-то под Белградом. Там было столько девушек, человек шестьдесят, наверное, с Украины, из России, Румынии, Молдовы и Болгарии. Там творились такие ужасы, передать не могу. Несколько раз в день приходил хозяин и орал, чтоб мы приготовились: приезжают покупатели. Мужчины заявлялись в любое время суток, и мы должны были снять всю одежду и выстроиться перед ними. Они хотели видеть нас голыми. Ощупывали и осматривали нас, как скот. Иногда отводили в другую комнату, чтобы посмотреть, каковы мы в постели.
Глаза Стефы наполняются слезами.
Мою подругу Катрину купили через две недели. Я так плакала, когда ее забирали! Все, что я помню, - ужас в ее глазах и залитое слезами лицо. Она так дрожала! Я провела на той квартире еще три недели, потом купили и меня. За это время привезли много новых девушек на место проданных.
Не знаю, почем нас продавали. Меня и еще одну девушку с Украины купил албанец по имени Геко и нелегально переправил на резиновой лодке в Италию. Погода была ужасная. Шел дождь, волны захлестывали лодку. Я держалась за борта, уверенная, что мы перевернемся и я утону. На берегу нас встретили на машине и отвезли в Местру, пригород Венеции. Нас поселили в маленькой квартире, где жили еще четыре девушки. Геко велел мне принять душ, а когда я вышла, бросил меня на кровать и изнасиловал.
У Стефы руки дрожат, когда она описывает его: "Отвратительный коротышка с красным лицом, гнилыми зубами и зловонным дыханием". Она прерывается, чтобы отпить кофе и как следует затянуться сигаретой. В комнате стоит мертвая тишина. Соседки беззвучно плачут, каждая в мыслях заново проходит круги своего ада.
Затем сутенер швырнул ей лист бумаги, где по-итальянски были написаны названия интимных услуг и их стоимость. Он приказал девушке вызубрить все это наизусть и сообщил, что каждый вечер с семи часов, в дождь, снег и жару, она будет стоять на улице, пока не заработает пятьсот долларов.
Я должна была носить мини-юбку, тонкую блузку, под ней ничего, и этот уродливый макияж. Часто какая-нибудь машина притормаживала, и водитель кричал: "Посмотри на себя, ты же шлюха! Девочка, тебе здесь не место". Но ни разу никто не остановился спросить, не нужна ли мне помощь. Они просто ехали дальше своей дорогой, самодовольные и осуждающие. Откуда им знать, что со мной сделали. Вот они и видели во мне шлюху. Они верили, что я сама захотела стоять на улице, продавая себя, а значит, заслужила такую судьбу. Но ведь это неправда!
Стефа внезапно умолкает и встает из-за стола. Она извиняется и закуривает еще сигарету. Ей нужно передохнуть минутку, прийти в себя. Соседки собираются вокруг нее, обнимают. Затем девушка возвращается,
Я хотела бежать, но боялась. Подлец Геко обещал, что найдет меня и убьет, если я попытаюсь смыться. Мне не к кому было обратиться. Я не знала, куда идти, не знала языка. Моя жизнь превратилась в беспросветное существование.
Для Стефы всякий день был плох, но случались и такие, что хуже некуда.
Худшим был день, когда меня сняли двое мужчин и мы пошли к ближайшей парковке. Вдруг один из них схватил меня за горло. Я думала, он собирается убить меня, и умоляла о пощаде. Они отняли у меня все деньги и заставили заниматься сексом с обоими. Кончив, они выбросили меня на обочину, как мусор, и уехали. На прощание один из них крикнул в окно: "Передай Геко привет".
Каждую ночь, стоя на углу, Стефа плакала и молилась об освобождении, но оно не приходило.
Однажды мужчина увидел, что я плачу, и предложил пойти в полицию. Он думал, это так просто. Я боялась полиции. Я боялась всего. Геко говорил всем девушкам, что, если нас арестуют, полицейские сделают с нами в тюрьме что-то ужасное. Он сказал, что они подкуплены, что он платит им. Поэтому я, когда видела их, всегда убегала.
Наступил день, когда Стефа почувствовала, что больше не может этого выносить. Она решила: лучше что угодно, даже тюрьма, но только не такая жизнь. Собрав оставшиеся крохи мужества, она отправилась в местное отделение полиции. Стоя у длинной деревянной стойки, девушка ясно видела снисходительное безразличие в глазах дежурного офицера.
Офицер заявил, что не может ничем помочь. Он сказал: "Это не к нам". Я не знала, куда податься, что делать, и расплакалась. Тогда он посоветовал мне ехать в Милан, в молдавское консульство. Я вышла из отделения. Денег у меня не было, поэтому до Милана добиралась автостопом.
Когда Стефа наконец добралась до консульства, постоянный консул отнесся к ее положению равнодушно. В бюджете нет денег, чтобы отправить ее домой, отрезал он. У Стефы началась истерика. Бюрократ нервно порылся в бумагах, снял телефонную трубку и позвонил в Regina Pacis. Через несколько часов Стефа ехала на автобусе в Лечче. Ей все-таки удалось освободиться.
"Я простояла на улице в общей сложности четыре месяца", - сказала она. За этот короткий период ее использовали сотни мужчин, а Геко получил за ее тело не меньше 6о тысяч долларов.
Поселившись в Regina Pacis, Стефа больше всего боялась не того, что ее выследит сутенер. Она боялась звонить домой.
До моих родителей никаких вестей не доходило. Но, когда я рассказала маме, она ответила, что все знает. Она ходила к гадалке, которая и открыла ей правду. Она молилась о моем спасении, и ее молитвы были услышаны. Она хочет только одного - чтобы я вернулась домой. Я вернусь, только не знаю когда. Пока поживу здесь, соберусь с мыслями. Мне нужно побыть одной, успокоиться, почувствовать себя в безопасности. Дон Чезаре обещал летом помочь мне найти работу в отеле, чтобы перед возвращением домой скопить немного денег.