Проделки купидона
Шрифт:
Странное и тревожное чувство вдруг овладело девушкой — ей не хотелось, чтобы жизнь ее оставалась такой, как прежде. Откуда взялось это чувство, она не могла понять. Почему-то после последнего сезона в Лондоне жизнь, бывшая для нее всегда удовольствием и радостью, стала тяжелым испытанием.
Уже несколько месяцев Александра просыпалась с чувством необъяснимой тоски и раздражения. Она ложилась спать, полная странных и бессмысленных желаний. Занятия музыкой, ранее увлекавшие ее, утратили для нее всякий интерес. Ее перестали занимать поэтические опыты, а
Она пыталась поговорить с матерью о своей беспокойной тоске, но так как леди Брэндрейт только что пригласила нового архитектора для украшения Роузленда некоторыми постройками в готическом стиле, ей было не до плачевного состояния дочери. В конце концов, показывая Александре эскиз паркового павильона, маркиза решительно заявила дочери, что той следует искать причины тревоги и грусти в собственном сердце.
— Я могла бы сказать тебе, в чем тут дело, Аликс, — сказала она с понимающей улыбкой в темно-карих глазах, — но ты мне не поверишь. Загляни в свое сердце и поищи ответ там. Я уверена, что в прошлом сезоне с тобой случилось что-то необыкновенное, но ты не хочешь в этом признаться самой себе.
Александра не знала тогда, да и теперь, что имела в виду мать. Прошлый сезон был таким же, как любой предыдущий, — вихрь светских развлечений, иногда приятных, иногда утомительных. У Александры сложился круг поклонников, провозгласивших ее королевой сезона. На балах она редко оставалась без кавалера, ее часто видели в опере, ее повсюду приглашали. Так что ничего необычайного, в сущности, не произошло, за исключением, правда, того обстоятельства, что Лонстон не раз отравлял ей удовольствие своей насмешливой улыбкой и злым языком.
Их встреча во время сезона не была первой. Александра уже видела виконта раньше, не зная, кто он. Это случилось позапрошлым летом в Бате, и ее семья об этом ничегошеньки не знала.
Под цокот копыт по граниту мысли Александры обратились к прошлому. Более года назад в летний день Александра прогуливалась в сопровождении горничной по берегу реки Эйвон в окрестностях Бата. Горничная Лидия, молоденькая девушка, попросила разрешения сбегать в лес за колокольчиками. Вокруг никого не было видно, теплое летнее солнце ласкало ее лицо, голову занимали приятные мысли о жизни, о поэзии, о симпатичном обществе Бата.
Как только горничная скрылась из виду, Александру вдруг охватило ощущение небывалой свободы. Внезапно она осознала, что совсем одна и вольна делать, что пожелает.
Первым делом девушка сбросила соломенную шляпку и, повинуясь безотчетному порыву, распустила тщательно уложенные волосы. Потом стянула перчатки и, подобрав широкие юбки голубого шелкового платья, закружилась в высокой траве.
Александра чувствовала себя в этот миг такой юной и совсем свободной от правил этикета! В нынешние времена в Англии превыше всего ставили приличия, безупречное поведение, образцовые манеры и светскую выдержку. Обычно Александра не протестовала против требований, предъявляемых девушкам из общества. И все же
Она упала на траву и, прикрыв ладонью глаза, смотрела в синеву неба. Сердце неистово билось, изнеженные ноги ныли от безумной пляски. Громко рассмеявшись, девушка вскочила и спустилась к самой воде. Подобрав пригоршню камешков, она начала кидать их в воду. После нескольких тщетных попыток камешек наконец запрыгал по воде. Александра захлопала в ладоши и уже снова хотела закружиться, когда вдруг до нее донесся низкий звучный мужской голос:
— Какой поистине замечательный день, когда богам было угодно послать мне встречу с нимфой!
Александра подумала тогда, что ей следовало бы испугаться незнакомого мужчины: ведь она совсем одна и без всякой защиты. Непостижимо, но она вовсе не испугалась. Ей только пришло на ум, что всадник, сидевший на великолепном вороном коне, был самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Пряди белокурых волос, выгоревших на солнце, падали ему на воротник. Нос у него был прямой, с легкой горбинкой, высокие скулы и твердый округлый подбородок. Лучше всего были глаза под красиво изогнутыми бровями — они казались то карими, то голубыми, то зелеными. Это был Ньюлин Сент-Ив, лорд Лонстон, хотя тогда Александра этого не знала.
— О, сэр! — воскликнула она. — Как вы меня напугали!
— Напугал, вот как? А я бы хотел внушить вам совсем другие чувства, — сказал он дерзко, переводя взгляд с ее темных локонов, рассыпавшихся по плечам и по спине, на стройную талию и пышную грудь. На миг девушка почувствовала себя обнаженной под этим взглядом.
Потом виконт снова поглядел ей в лицо, и на губах его заиграла одобрительная улыбка.
— Клянусь честью, вы прекрасны, — продолжал он, легко спрыгнув с коня, и привязал вороного жеребца к кусту рододендрона.
Александра следила за ним с удовольствием, не испытывая ни малейшего страха, хотя ее распущенные волосы и обнаженные руки могли внушить этому человеку ложное представление о ней. Наружность его показалась девушке замечательной. В каждом его движении чувствовалась свободная грация. Он выглядел прирожденным спортсменом, с широкими плечами, тонкой талией и длинными стройными ногами. Александра была высока ростом, но незнакомец оказался еще выше. Его глаза, осанка, выразительные черты — все говорило ей, что, возможно, перед ней был ее идеал.
В поведении его не было ни тени смущения или колебаний. Он прервал свой путь с единственной целью — узнать поближе прекрасную нимфу.
Решительно подойдя к ней, виконт без лишних слов обнял ее и прежде, чем она успела возразить, крепко поцеловал в губы.
Александра не уступила без борьбы и пыталась оттолкнуть наглеца, но он только теснее прижал ее к себе. Ладонью обхватив затылок девушки, он вынудил ее поднять голову и, хмурясь, проговорил:
— Ну не глупи, ты же хотела, чтобы я тебя поцеловал, а то бы уже давно от меня сбежала!