Проделки малышки

Голдрик Эмма

— Алло! Это миссис Хаббард? Говорит Джеб Лейси, мэм. Вы не беспокойтесь, Мэг заночует у меня. Да, это необходимо для ее работы. — Он отстранил трубку от уха. — Но, мэм, она не может подойти к телефону. Ну, раз у вас сложилось такое впечатление, я не дам вам свой адрес, — сказал Джеб и положил трубку. Последние звуки, донесшиеся из трубки, ясно давали понять, что миссис Хаббард готова избить его или даже линчевать.

С самодовольной улыбкой на лице Джеб вернулся к компьютеру.

* * *

Мэг

спустилась примерно через час, когда малышка крепко уснула. Наверное, она видит счастливые сны. Сама же Мэг чувствовала себя очень неуверенно. Она отдавала себе отчет, что ее карьера репортера только начинается и удачное интервью с Джебом Лейси упрочило бы ее служебное положение. Кроме работы в издательстве, и выбирать-то было не из чего. Разве что снова занять место за стойкой у Бристоу. Она содрогнулась от одной мысли об этом: постоянно отвратительное настроение да тяжесть в ногах — больше вспоминать не о чем. Бабушка против такой работы.

Неужели такое же впечатление останется у нее после «Недели хорошего отношения к Джебу Лейси», как она мысленно назвала работу над статьей? Пожалуй, причин гораздо меньше. Иногда он производит впечатление вполне приятного человека. Особенно ему идет улыбка, только он редко улыбается. Если рассуждать здраво, в таких маленьких провинциальных городках, как их, живет немало женщин, вынужденных мириться с непривлекательностью своих мужей.

Вот с таким настроением она вошла к нему в кабинет. Джеб взглянул — и улыбнулся!

— Вам чаю или кофе? — предложила Мэг.

— Чаю. Я к кофе равнодушен, — сказал он, не отрываясь от работы.

— Чаю? Сейчас приготовлю.

Мэг пошла было на кухню, но остановилась взглянуть, как он работает. Его длинные пальцы скользили по клавиатуре компьютера, как борзые, взявшие след, почему-то подумалось ей. Почувствовав, что она смотрит на него, Джеб сбился и поднял голову. Мэг убежала. Как неприятно было поймать на себе его пристальный взгляд, страшно представить, каким тоном он мог бы отчитать ее.

На кухне Мэг огляделась. Чайник стоял под раковиной. Он выглядел ровесником «Титаника». Его не отчистишь, подумала Мэг и поставила кипятить воду в маленькой кастрюльке.

Справа от раковины висела полка для посуды. Там стояла одна чашка, не слишком чистая. Мэг пожала плечами. Как можно хорошо относиться к человеку, у которого в доме такой беспорядок? У противоположной стены стояла посудомоечная машина. Мэг подошла и открыла крышку. Мытые блюдца, чашки и прочие кухонные принадлежности так и лежали в машине.

Заварку искать не пришлось — Мэг только что купила пакетики с чаем в супермаркете на Парк-сайд.

Помня о своем намерении расположить к себе Джеба, она поставила на поднос

чай, печенье и вернулась в кабинет.

— Какой запах! — воскликнул он.

Мэг взглянула на поднос.

— Ничего особенного. Чай и печенье, — сказала она, освобождая место на письменном столе. — Может, вы еще чего-нибудь хотите?

— Вроде бы нет, — ответил Джеб. — Я немного проголодался, но это не важно.

— Можно мне задать один вопрос?

— Да, конечно, вы для этого сюда и пришли, — кивнул он.

— Скажите, с какой скоростью вы печатаете?

— Это зависит от ряда причин, — ответил он. — Как только определилась сюжетная линия, я набираю со скоростью сто пятнадцать ударов в минуту.

Мэг глубоко вздохнула. Семьдесят ударов в минуту — лучшее, на что она способна. И то, как говорится, в ясный день и при попутном ветре. Конечно, сказала она себе, скорость не главное, что писать — вот что важно. Но внутренний голос возражал: вздор, Маргарита Хаббард. Тебя не возьмут даже секретаршей в офис! Ей стало не по себе.

Она села на стул, вытянув ноги, и стала пить чай маленькими глотками. Чай она не любила. Но, напомнила она себе, я должна научиться ладить с хозяином. Сделав еще глоток, она посмотрела на Джеба. Он поднял голову.

— Вот не знаю, — сказал он задумчиво, — я написал, что князя убьет «Черная рука».

— «Черная рука»? — переспросила Мэг.

— Это тайное общество политических убийц. Но теперь я решил, что князя убьет любовник великой княжны Софии. Он отравит его ядом. — Джеб яростно потер нос. — Нет, не так. Яд отменяется. В предыдущей книге о Молдавии героя тоже отравили. — Он потянулся, сцепив руки на затылке. — Тяжело сидеть на одном месте, — сказал он, вздыхая.

— Сколько же у вас книг про убийства? — спросила Мэг.

— Кажется, около двадцати.

— Всего двадцать? А я думала… мой редактор сказал, что вы написали феноменальное количество книг.

— А, понял. Я имел в виду только книги об убийствах. В Англии изданы мои триллеры — около шестидесяти. Еще романов шестьдесят — любовных — о периоде Регентства и более пятидесяти современных любовных романов. Книг так много, что все не запомнишь.

— Понимаю.

Мэг вспомнила, как возомнила себя писательницей после выхода своей первой книги! Первой и единственной, других так и не последовало. У бабушки есть любимое изречение из Библии: «Гордыня изберет гибель, а высокомерная душа — грехопадение». Все верно. Мэг тяжело вздохнула.

— Вы чем-то расстроены? — спросил Джеб.

— Н-нет, — замялась она. — Пойду на кухню и…

Вдруг раздался звонок в дверь.

— Господи! — воскликнул Джеб. — В одиннадцатом часу вечера! И кого это принесло?