Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл
Шрифт:
— Порк, слышишь, подожди, — воскликнула Скарлетт, — скажи Фердинанду, чтобы он немедленно отправлялся на фабрику, не дожидаясь моих писем, я завтра сама их отправлю!
— Слушаюсь, мэм.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— О, Ретт, — воскликнула Скарлетт сквозь смех, — только ты мог меня так провести!
— И поверь, я испытал несказанное удовольствие, глядя со стороны на свою затею! Особенно когда ты вошла с цветами в столовую, нарочно стараясь выставить их напоказ передо мной!
— Ах, ты!!! —
— А теперь, признавайтесь, мэм, кто еще мог послать Вам цветы, кроме меня?
— Что?
— Как, что! Ты же подумала, что это сделал кто-то другой? Так кто же?
— Много будешь знать, быстро состаришься! — Скарлетт показала ему язык.
— В самом деле, моя прелесть?
— В самом деле!
— Ну что ж, придется мне отказаться от своего любопытства, разве я могу теперь быстро состариться!
И он нежно провел рукой по ее нагому телу.
За дверью снова послышался шорох и тут же затих.
— Это Порк принес тебе цветы, — сказал Ретт.
Скарлетт благодарно на него взглянула и поцеловала в плечо.
— Забери их, Ретт.
— Ни в коем случае! Я не могу отказать себе в удовольствии посмотреть, как ты сама за ними пойдешь.
— Ретт, пожалуйста!
— Нет!
— Ну, хорошо, хорошо! — и она, привстав, протянула, было, руку к платью, лежавшему на полу.
— Но, уж, нет! — Ретт, опередив ее, подхватил платье.
Если ты хочешь что-то надеть, любовь моя, возьми туфли.
— Ты просто деспот! — и она, выпрямив плечи, направилась к двери.
Пока Скарлетт втаскивала футляр с цветами в приоткрытую дверь, Ретт поднялся с постели и прикрылся простыней, повязав ее на талии. Увидев его в таком виде, Скарлетт возмутилась.
— Ах, вот как! Меня он заставляет бродить без одежды, а сам…
— Я, — это совсем другое дело, моя дорогая! — загляни-ка лучше в футляр!
Скарлетт опустилась на колени и открыла лежащий на ковре футляр.
— О, Ретт, как они прекрасны! — воскликнула она, увидев белые розы на пурпурном бархате.
— Не больше, чем ты, любовь моя! — Возьми их, и не поднимайся с коленей, я хочу на тебя посмотреть.
Скарлетт стала осторожно вытаскивать из футляра розы одну за другой, а ее распущенные волосы, нисподающие с голых плеч при каждом наклоне, игриво цеплялись за белые лепестки цветов, создавая притягательный контраст черного с белым. И Ретт не мог налюбоваться этим прекрасным зрелищем.
— Что это? — спросила она, обнаружив маленький серебряный футлярчик среди цветов.
Ретт, обтянутый простыней, словно индеец в набедренной повязке, приблизился к ней.
— Это кольцо. Я купил тебе его в Чарльстоне.
— Ретт, — и она счастливо улыбнулась. — Выходит, ты снова делаешь мне предложение?
— Именно так, любовь моя! — и он надел кольцо ей на палец.
— А поцелуй?
— Поцелуй?
— Ну,
И она, забыв о розах, которые тут же одна за другой посыпались на ковер, протянула руки, чтобы его обнять.
Спустя некоторое время Ретт оторвался от ее губ и нежно потерся щекой о волосы.
— Взгляни — ка, под ноги, Скарлетт. Мы стоим среди великолепных белых роз и целуемся, совсем как в большом красивом романе. Даже смешно, черт возьми!
— Я не знаю, как там в романе, но Мамушка оказалась права!
— Мамушка?
— Да. Она сказала, что ты походишь, побродишь по белому Свету и непременно вернешься ко мне и что место твое только здесь, подле меня!
— Я всегда говорил, что Мамушка очень мудрая старуха, царство ей небесное!
ЭПИЛОГ
На улице хмурилось и холодный ноябрьский дождь накрапывал уже около часа, никак не решаясь разойтись всерьез. Скарлетт плохо себя чувствовала с самого утра. Едва встав с постели на нее навалилась тошнота, а потом, ни с того, ни с сего, заломило поясницу с левой стороны, ближе к позвоночнику. Да и ребенок вел себя беспокойно, он то и дело бил ножкой, словно эта противная погода не давала покоя и ему.
Ретт уехал в город по каким-то делам очень рано, еще до того, как она проснулась и ей пришлось завтракать в одиночестве, которое в добавок ко всему, усугубляло ее отвратительное настроение. А причиной такого настроения был ее вчераний разговор с Реттом относительно Фердинанда. Ретт уже не первый раз упрекал Скарлетт за слишком частое использование молодого человека в своих целях, отваживая, тем самым, от занятий с Уэйдом.
— Уэйду сейчас в самом начале учебного года необходимо как можно больше заниматься с Фердинандом, а ты крадешь у них время. Ведь помимо всего прочего Фердинанду следует самому перелистать немало книг, прежде чем он примется за занятия с ребенком, а откуда ему взять на это время? Ты же целыми днями заставляешь его заниматься своими делами!
— Но, Ретт, я же на седьмом месяце беременности! Разве ты разрешишь мне заниматься ими самой?
— Не говори глупостей, и не строй из меня дурака, пытаясь объявить безвыходным положение дел. У тебя, моя дорогая, есть два здоровых лоботряса, которые целыми днями просиживают в конторе, ничем не занимаясь.
— Но они ничего не смыслят в делах!
— Так зачем же ты их держишь?
— Им находит применение Герберт и в основном физическое. Он просто не может без них обойтись!
— Я думаю Герберту вполне хватило бы и одного из них, а второй мог заменить Фердинанда.