Продолжение легенды
Шрифт:
VI
Скарлетт еще в Таре поняла, что не хочет жить в своем роскошном доме, где нет любви и тепла.
– Продать его, что ли, – думала она, – и остаться с детьми на улице? Может к лавке сделать пристройку?
Но на участке, примыкающем к магазину, можно было соорудить только жалкую лачугу всем на потеху. Она же хотела дом небольшой, но респектабельный. Ей понравилось это слово, произнесенное Реттом. Она вообще хорошо запомнила все, что он сказал ей на прощание о своей будущей жизни. Она попробует идти
Миссис Батлер стала присматриваться к другим участкам, убеждаясь, что Ретт тогда купил лучший. Но жить там без него и все время чувствовать, что она потеряла, было невыносимо. Ковры, которыми она раньше гордилась, тяжелые занавеси, полумрак – все наводило уныние, яркие тона тревожили, вызывали множество горестных воспоминаний и сожалений, с которыми трудно было справиться. Но тяжелее всего было видеть эту красную лестницу и двор, где не стало Бонни…
– Мисс Скарлетт, тут без вас приходил мистер Гамильтон с каким-то жентмуном, – сообщил ей Порк во время ужина.
– Что хотели?
– Домом интересовались. Вы уж простите, мэм, я показал им и сад зимний, и залу бальную, кухню тоже. Приезжему всё понравилось, сказал, лучшего помещения не найти.
– Для чего?
– Не знаю, мэм, – пожал плечами Порк.
– Не знаешь, кто и что, а по дому водишь. Джентльмен, наверное, какой-нибудь саквояжник, вновь прибывший?
– Не похож вроде. Просили сообщить, когда приедете.
– Ладно, иди уже, завтра сама расспрошу дядю Генри.
– Как жаль, что Ретта нет рядом, – думала Скарлетт, обеспокоенная сообщениями в газетах. Пока она была в Таре, по стране прокатилась финансовая паника. Миссис Батлер было тревожно на душе и очень не хватало разъяснений мужа.
Мистер Гамильтон долго разглядывал бывшую невестку. Он всегда отдавал должное её смекалке, но впервые – её красоте, как-то особо выделявшейся на фоне сдержанных, почти траурных одеяний.
– То ли раньше наряды были слишком яркими, то ли она изменилась – подумал дядюшка и поймал себя на том, что ждёт, когда взметнутся, словно крылышки бабочки, её длинные тёмные ресницы, и он снова увидит пронзительно-трагический взгляд её чуть раскосых прозрачных глазах. – Словно раненая птица! Чарльз не дурак, что ухватил её тогда, хотя она птица не его полета. Эшли тоже понять можно, но куда ему до Батлера. А ведь встретилась бы мне лет… эдак назад, то и я, пожалуй, не устоял бы.
Скарлетт даже не заметила его интереса к себе, и очень удивилась бы, подскажи ей кто, что одним взмахом ресниц она привлекла на свою сторону очень значимое в «старой гвардии» лицо.
– Видишь ли, детка, предусмотреть сейчас, во что выльются эти события, трудно, думаю, нас ждут нелегкие времена. И в этих условиях у меня есть хорошее предложение, не знаю, конечно, как к этому отнесется мистер Батлер.
«Крылышки» вспорхнули на мгновение и опустились, прикрыв затуманенный влагой взгляд. Дядя Генри не придал
– Позволь познакомить тебя с одним человеком. Он англичанин, хочет открыть гостиницу, что на родине, конечно, было бы предосудительно для аристократа по крови, но здесь его никто не знает. Задумка у него хорошая – создать комфортабельный отель, ориентированный на людей солидных, семейных, состоятельных, респектабельных или хотя бы желающих такими казаться. Их в Атланте теперь немало, город активно заселяется, и одного отеля «Нейшнл» недостаточно.
Скарлетт, торгуя лесом, была хорошо осведомлена о постоянном росте населения в городе, но пока не поняла, при чем тут она.
– Гостиничное дело хлопотное, но прибыльное. Мистер Телфорд, так зовут англичанина, обошел лучшие отели, присмотрелся к постояльцам, и когда стал подыскивать подходящее помещение, обратил внимание на ваш дом. Четырехэтажный кирпичный особняк в стиле шале как нельзя лучше отвечал его замыслу.
– Еще бы, зря, что ли я старалась, одни подрядчики чего мне стоили, – думала Скарлетт про себя.
Ей было лестно, что нашелся человек, который оценил её усилия. Но с другой стороны, она почувствовала себя оскорбленной, что ее дом кто-то смеет находить подходящим для отеля.
– Вот уж Батлер посмеялся бы надо мной от души.
Но здравый смысл возобладал над обидой, и она согласилась встретиться с англичанином, пригласив их с дядей Генри к ужину.
Уходя, уже в дверях она столкнулась с дедушкой Мерриуэзером, вежливо поприветствовала его и ушла. Тот отвесил ей почтительный поклон и долго смотрел вслед.
– Ты когда-нибудь, Генри, гладил перышки такой вот птахи? Какова, а-а? – мечтательно крякнул старик, – Какие деньжищи огребала бы у Красотки! А то сидит в лавке, как будто показать нечего.
Дедушка Мерриуэзер после войны стал очень шаловливым.
– Попридержи, язык, красавчик, – одернул его адвокат, – она ведь моя родственница.
Мистер Гамильтон не уступал приятелю в ершистости и находчивости. Новое время бодрило их, оба они словно скинули по десятку лет и молодели день ото дня, пользуясь успехом у дам, особенно мистер Генри. Его сражения в судах, достаточно успешные, не всегда приносили деньги, но придали ему уверенности и популярности, которых не было в молодости. Он всегда стеснялся своего малого роста, но теперь это как-то стало несущественным.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы восхищаться красотой женщины и желать её! Ты вот, послушай, что наши дуры про неё вчера шептали в своем кружке. Я банку-то к двери подставил и все услышал. Будто с Эшли они тогда специально сговорились, чтобы Батлер приревновал её и перестал ходить к Красотке, а на самом деле ничего и не было, – разочарованно протянул старый проказник.
– Откуда это известно?
– Будто мисс Уилкс рассказала миссис Элсинг по секрету, та, конечно, моей невестке по секрету, а уж Долли остальным, – развел руками папаша Мерриуэзер.