Продолжение путешествия (Бабушкин сундук - 2)
Шрифт:
– Так что Орловский?
– спросила я его, напомнив о цели нашей встречи, как я ее начинала понимать.
И Василий рассказал мне более чем любопытную историю, тем более любопытную,что он был со мной совершенно откровенен и ничего не скрывал. Видимо, я еще прошлый раз произвела на него хорошее впечатление, а может быть, должна была за это благодарить Анфису. Она имела в деревне непререкаемый авторитет, и к ее мнению здесь прислушивались.
– Ага...
– начал он...
И снова я вынужден ворваться в ткань повествования, поскольку едва Екатерина Алексеевна доходит в своих романах
Василий не оставил мечты отомстить за жену Орловскому , не только изнасиловавшему и совратившему ее, но и ставшего в конечном итоге непосредственной причиной ее смерти.
С этой целью он неоднократно наведывается в лесной домик князя, где тот безвыездно проживает все последнее время. Но никак не может улучить момента, чтобы привести свой приговор в исполнение, проще говоря, ему никак не удается того убить. А на меньшее Василий не согласен, и, зная подробности этой страшной истории, не берусь его за это осуждать.
Но он постоянно наблюдает жизнь князя и знает все, что происходит в его "Лесном замке". А два дня назад там произошло следующее:
Подъехала карета и из нее вышла... ваша покорная слуга. То есть так подумал в первую минуту Василий и очень этому удивился. Он был уверен, что я ненавижу Орловского не меньше его, а тут он наблюдает нашу трогательную встречу, улыбки и взаимные комплименты.
Надо напомнить читателю, что я имела несчастье быть весьма схожей с той самой персоной, о которой не раз уже упоминала на этих страницах. А именно - с Люси. Поэтому едва услышала эти слова Василия, сразу же поняла, кого он имеет в виду, о чем и поспешила сообщить ничего не понимающему Петру Анатольевичу.
– Так вот где они ее прячут, - хлопнул он ладонью по столу, и вскочив с места, принялся расхаживать по комнате.
Через некоторое время Василий осознал свою ошибку и, потеряв к этой персоне интерес, собирался отправиться восвояси, чтобы вернуться в более подходящий момент. Но в это время до него донеслись настолько странные звуки, что он решил остаться в своем укрытии, и в результате стал свидетелем очередного преступления.
Вначале это были стоны, слишком сладострастные, чтобы свидетельствовать о страданиях производящего их существа, но через некоторое время они превратились в истошные вопли. Можно только представить себе, в какую игру решил поиграть с Люси богатый на подобные выдумки князь, но результатом этой чудовищной игры стало безжизненное тело, которое его верные рабы пару часов спустя отнесли в лес и закопали.
Василий по пятам следовал за ними, хорошо запомнил и брался показать место этого поспешного и не слишком торжественного захоронения. Вся эта история настолько потрясла его, что он, не разбирая дороги, бросился прочь и в себя пришел только несколько часов спустя в собственной избе. С тех пор прошло двое суток, но его колотило при
– Значит маленькой Люси больше нет на свете, - печально констатировал Петр Анатольевич.
– Да, - согласилась с ним я.
– Как ни омерзительна была эта женщина, смерть, которую ей уготовил князь...
Меня трясло не меньше Василия, и не было слов, чтобы выразить обуревавшие меня чувства. Поэтому я предпочла помолиться за упокой этой грешной души и хотя бы постараться простить ей все ее прегрешения. Сразу признаюсь, что мне это плохо удалось, но я искренне этого хотела. Тем более, что я была единственным человеком на свете, который понимал всю чудовищность произошедшего. Ведь настоящим отцом этой женщины... даже сейчас я испытываю волнение, вспоминая тогдашние свои чувства... был никто иной, как сам князь Орловский. То есть замучил и погубил свою он свою собственную дочь. Воистину "...ибо не ведают, что творят". История, достойная стать сюжетом древнегреческой трагедии...
***
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
***
– У тебя есть хорошие лошади?
– спросила я Василия некоторое время спустя, сообразив, что он не просто мужик, а местный староста, то есть, в отличие от всех прочих, мог распоряжаться лошадьми с барской конюшни.
– Как не быть? Вам каких надо?
– Быстрых и выносливых.
– Могу запрячь...
– начал было он, но я его остановила.
– Ничего запрягать не надо. Мне нужны верховые лошади.
– Так как же вы...
Василий не поверил бы, если бы я стала уверять его, что увереннее чувствую себя в седле, нежели в карете. Во всяком случае, не уступала в этом отношении ни одному из знакомых мне мужчин. И я не стала этого делать.
– Поторопись, - просто приказала я.
В узле у Петра Анатольевича оказался не один, а два мужских костюма, и снова я могла бы поразиться дару предвидения Анфисы, но уже привыкла к ним и восприняла это как должное. И через четверть часа мы с Петром Анатольевичем уже забирались на двух шустрых ухоженных лошадок.
"Как это мы сразу не догадались одеться таким образом?
– с удивлением подумала я.
– В конце концов - именно меня разыскивал Алсуфьев, и в изменении внешности прежде всего нуждалась я. Кроме того, мы бы тогда имели возможность передвигаться быстрее..."
***
Рис.46. И снова два спутника, уже не в монашеском, а в мужском платье. Фасона не навязываю, но головные уборы обязательно. Возможно, один из них уже на лошади.
***
Но сделанного воротить было нельзя. Поэтому и думать об этом было нечего. И я уже собиралась хлестнуть доставшуюся мне каурую лошадку, когда стоявший рядом Василий спросил:
– Барыня, а как вас зовут-то?
И снова я сообразила с опозданием, что ему до сих пор не известно мое настоящее имя. Ведь в прошлый мой приезд он считал меня дочерью Павла Семеновича. Я на секунду задумалась и ответила:
– А называй как прежде - Натальей Павловной...
Не знаю, почему я так сказала, может быть, просто потому, что имя красивое. Или в память о так страшно закончившей свой век преступной, но по-своему несчастной женщине. Тем более, что мы с ней были похожи. Разумеется, только внешне.