Проект 2.0
Шрифт:
«Смотрите, как она забилась в угол, - мысленно читала я по губам.
– Она такая жалкая в этой бесформенной тряпке бледно-голубого цвета».
Одеяние было предназначено только для того, чтобы скрывать наготу. Иногда я смотрела на прозрачную гладь стекла и видела в нем свое угловатое отражение. Оно пугало не меньше, чем случайные наблюдатели. Их лица были омерзительны и сливались в одно пятно, которое так и хотелось вытереть тряпкой. Казалось, что причина не только в голове, но и в маленькой птичке, которая украшала запястье. Ее ставила медсестра вместо рыбки, но никто так и не объяснил: в чем между ними разница? Но она хорошо ощущалась.
Этот
Не было никакого желания на них смотреть. Глаза закрылись, и я представила как бегу по цветочному полю. Белоснежные крылья шелестят за спиной, а ветер играет в волосах, словно на струнах арфы, давно забытую мелодию. Вдруг небо разверзлось, и сигнальная сирена заглушила все вокруг. Глаза открылись. Лампы мигали красным светом, а за стеклом метались люди в белых халатах. Я припала лицом к стеклу, пытаясь увидеть, что происходит в коридоре. Обзор закрывала толпа пациентов, которых вывели из палат. Дверь резко открылась, и в комнату вошла Маргарет.
– Вытяни руки перед собой, - скомандовала она.
Когда стянул привычный шнурок, медсестра вывела меня к остальным пациентам. Мужчины и женщины сливались в единую массу, которую погнали электрическими палками в восточное крыло. Никто не объяснял, что происходит. Нас просто вели вперед, словно стадо овец на убой. Сирена звенела в ушах, а воздух пропитался запахом страха. Я понятия не имела, куда нас ведут. Пациенты толкались словно крысы, бегущие в закрытом лабиринте. Паника на их лицах была настоящей. Она быстро переходила в безумие, которое было ужасным даже для сумасшедших. Я чувствовала, как на теле появляются новые синяки. Меня толкали в разные стороны, словно мячик для игры в пинг-понг. Вдруг все остановились. Впереди была дверь с надписью «Игровая комната». Пациентов загнали туда. Сейчас мы больше напоминали собой подопытных животных в лабораторной клетке. Здесь не было слышно сирены, но гул стоял еще более оглушительный. Я не помню, приходилось ли видеть, как люди сходят с ума, но как лишаются рассудка сумасшедшие, было жутким зрелищем. Их зрачки расширялись и дрожали, словно от наркотических препаратов. Паника поглощала людей, как смертельная болезнь, и изо рта шла пена, когда они пытались выдавить из себя хоть слово.
Люди в белых халатах пациентам не отвечали. Пятеро человек из медперсонала держали длинные палки на вытянутых руках. В их глазах не было ни страха, ни жалости. Они словно стая кровожадных волков загнали нас в угол и ждали решения вожака, который как раз вошел в комнату.
– Замолчите!
– крикнул доктор с порога.
К моему удивлению, все пациенты послушались. Похоже, что они и сами не поняли, как это произошло. Когда тишина начала действовать на нервы, доктор, наконец, заговорил:
– Вы здесь для вашей же безопасности. Западное крыло обесточено и наши техники выясняют причину. Пока свет не починят, вы будете находиться здесь. Надеюсь,
Это были последние слова коротышки с лысиной на голове перед тем, как он ушел. Толпа забила меня в угол, и заставила опереться спиной о холодную стену.
Неполадки со светом? Черт возьми, в каком веке мы живем?
Количество кислорода уменьшалось в комнате в геометрической прогрессии. Это чувствовалось, когда капельки пота потекли по коже, и живот скрутило от смеси запахов. Слова доктора не сильно успокоили пациентов, даже напротив. Некоторые из них хотели выбраться, и это был их шанс воплотить свое желание в жизнь. Они пытались пробиться сквозь неприступную стену медперсонала и их электрических палок. Другие же было абсолютно спокойны. Им было все равно, что происходит вокруг. Именно один из таких и привлек моё внимание. Им оказался парень, чьи волосы были выбриты по бокам, а кожа скрывалась под мозаикой татуировок. Он стоял в другом конце комнаты, опираясь на стену и скрестив на груди руки. Парень был пациентом с вполне нормальным взглядом.
В любом случае, точно лучше, чем у меня сейчас.
Самым главным сейчас было ни с кем не заговорить. В этой суматохе никто не заметит труп обычной пациентки, если вдруг она кому-то покажется мухой. Прихлопнут в два счета. И имени не спросят.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, - неожиданно раздался мужской голос над головой.
Я подняла взгляд и увидела того самого парня, который совсем недавно находился в другом конце комнаты.
– Извините, мы знакомы?
– Только не говори, что не помнишь меня? И почему в таком виде?
– ответил парень, словно мы были старые друзья.
Он осмотрел меня с ног до головы.
– Не уверена, что видела вас раньше.
– решительно ответила я.
– Да ладно!
– воскликнул незнакомец.
– Серьезно амнезия? И они поверили? А ты умнее, чем казалось.
– Не понимаю, о чем вы, - сказала я и собиралась уйти, но остановили слова парня, а вернее его удивительные познания в латыни. Самым странным было то, что мне не составило труда перевести брошенную в спину фразу.
– Незнание – это не доказательство? И что ты этим хочешь сказать?
Вопрос показался немного грубым и быстро перевел на «ты».
– Думал это услышать от тебя. Ведь ты их часто говорила, Кора.
Мир рухнул в одночасье. Этот пациент не просто знал меня. Ему было известно даже имя. Как обычный пациент мог знать его? Разве тем, кто хотел покончить с собой, разрешено было общаться с другими? Судя по парню, он не был на такого похож. В таком случае причина, по которой меня держали в полуразрушенном крыле, была не в этом. Или не только в этом. Тогда, что же со мной здесь произошло?
«Иди за маяком, если желаешь знать ответ».
– А почему не за бабочкой?
– ответила я голосу в голове.
– Что прости?
– переспросил парень.
– Ничего, - буркнула я, чувствуя, как начинается истерика.
– Слушай, я просто хочу вылечиться, и не нуждаюсь в проблемах.
Слова были абсолютно искренними. Парень мог завести туда, откуда будет еще сложнее выбраться. Я знала, что правда где-то там, и он очередной ключик к разгадке. Дверь к ней была совсем близко, но не было желания поворачивать ручку. Больше всего удивила реакция парня на мои слова, а именно его неподдельная злость, когда он ответил: