Проект «Асгард»
Шрифт:
— Нет. К сожалению, для меня срок давности не предусмотрен. Скажу больше: некто, заинтересованный в получении бумаг, уже идет по моим пятам. У настоятеля побывали «гости», пытавшиеся ненароком осмотреть дом и вынюхать обо мне хоть какую-нибудь информацию. Константин Романович считает, что это были профессионалы. Чуешь, какой гарью потянуло? Настоящие профессионалы, работающие по заданиям разных интересных структур, не привыкших церемониться со своими «клиентами». Они даже не сильно скрывались — наоборот демонстрировали собачий азарт и ястребиную цепкость.
— А
— Звонить нельзя! — Отрезал он, теряя терпение и начиная кипятиться. — Настоятель дал мне инструкции по поводу телефонных звонков, и я ему склонен доверять. В прошлом твой родственник сам имел отношение к секретным службам и знает толк в деле. Хочешь помочь — с утра отправляйся в Монастырь. Тебя со мной пока не связывают. В противном случае, нагрянули бы сюда на дачу.
— Ну ладно, не злись — я поеду, куда скажешь.
Марина встала, обошла стол и присела на корточки напротив Марата. Их лица оказались совсем рядом, взгляды встретились и он прочитал в ее глазах незнакомую до сего момента покорность.
— Только обещай мне, что станешь ждать моего возвращения тут. Я быстренько обернусь, и тогда мы вдвоем что-нибудь придумаем. Все равно я влипла вместе с вами, и скоро никто, не будучи круглым идиотом, не поверит в мою неосведомленность на твой счет. А если это так, то кто лучше тебя сумеет защитить слабую девушку?
— Намедни слабая девушка хвалилась снайперской стрельбой и навыками туриста-экстремала, а теперь ищет защиты у простого городского недотепы. Занятно…
— Не скромничай. Кстати, о стрельбе…
Она пружинисто распрямилась и проследовала к себе за занавеску. Потом появилась оттуда снова, держа в руке небольшой блестящий пистолет.
— Вот, это тебе. Я с собой на всякий случай прихватила, когда уезжала из Москвы. Папина «Беретта» — на антресолях в ящике с инструментами хранилась. Он ее давно из командировки привез, еще когда они с Константином Романовичем работали. Пользоваться умеешь?
— Разберемся…
Марат, проверяя наличие патронов, выдвинул обойму. Она была заряжена полностью.
— А сменной обоймы нет? И что скажет родитель, когда обнаружит пропажу любимого перфоратора?
— Ничего. Папа умер от инфаркта одиннадцать месяцев назад.
— Прости… — Он смутился и, дабы перевести разговор на другую тему, спросил: — Выходит, Настоятель и твой отец были не разлей вода?
— Еще как… — Марина грустно улыбнулась, явно вспоминая минувшие счастливые годы. — Всю жизнь дружили. Поэтому Константин Романович и обратился за помощью именно ко мне, когда ты вернулся. Я ему словно дочь родная.
Хорошо… — Марат опять переключился на крайне серьезный лад. — Ты, дочь, себя в городе береги. В доме Настоятеля, да и рядом тоже, никаких бесед о главном не заводи. Вас могут прослушивать. Помалкивай и следи за действиями Константина Романовича: тот подскажет, что делать. О найденных мной документах передашь только ту информацию, которой я тебя сегодня снабдил. Большего, не обижайся, сообщить не могу. Сейчас ехать уже поздно. Лучше давай ложиться спать —
— Лады…
Девушка с неохотой подчинилась и, выдав ему на прощание связку ключей от всех дачных замков, отправилась в свой закуток. Марат погасил лампу, закрыл печную задвижку, разделся и залез под одеяло. В доме воцарилась тишина. Лишь где-то на втором этаже, куда даже не было лестницы, тикали «часы мертвеца». Так жук-точильщик подзывал сидящую в толще древесины подругу.
Мастер Воннегут
Еще до наступления рассвета Марат проводил Марину к машине и напомнил о тех мерах предосторожности, которые она должна соблюдать при общении с Настоятелем. Потом пообещал никуда не отлучаться с дачи, снял с автомобиля брезентовый чехол и навел справки по поводу наличия у хозяйки садового инвентаря.
— Стану на досуге, как Наполеон, возделывать землю. — Предвидя вопросы, пояснил он свой интерес к лопатам и граблям. — Буду тренировать застоявшиеся мышцы путем погружения в процесс формирования образцового приусадебного участка. Заложу гряды и клумбы, окопаю деревья, подвяжу к колышкам малину, порублю сорняки под забором.
— А справишься? Ты хоть лопату-то в руках раньше держал? — Рассмеялась девушка. — Сурепку от тюльпанов отличить сумеешь?
— Легко. Сурепка — она маленькая и вредная, а тюльпан — цветок, имеющий характерные листья и бутоны. У него вид известный…
— Ну, тогда я за тюльпаны спокойна. Они скоро уже зацветут, и не хотелось их терять в пылу борьбы с врагами садовода. Надеюсь, «тюрбаны» [19] встретят меня в полном составе.
Она открыла дверцу машины.
— До свидания, Аристарх Маратович. Постараюсь нигде напрасно не задерживаться. Кушайте хорошенько, по ночам отдыхайте, дрова и керосин не экономьте, ноги на входе вытирайте, захотите помыться — в сарае есть душевая. Только воду придется нагреть в большой кастрюльке или чугунке.
19
«Тюрбаны» — слово «тюльпан» имеет арабские корни, т. к. этот всем известный цветок попал к нам в Европу с Востока. Там он назывался «талибан», т. е. «тюрбан».
— Спасибо. — Марат с чувством прижал ладони к груди. — У меня тоже тут одно пожелание имеется.
Он извлек из кармана свернутую в трубочку стопку денежных купюр.
— Примите скромный вклад на общее дело почти совместного проживания. И не вздумайте отказываться — обидите напрасно благородное сердце в его лучших чувствах. Видели Вы мою сумку? Она полна таких бумаг на предъявителя. У лесорубов, даже нелегальных, заработок весьма приличный, а вы теперь мой соратник, верный товарищ, соучастник и сподвижник. Нам сам Бог велел все делить пополам…