Проект «Цербер»
Шрифт:
– Штырь! Штырь!
– А? – раздражённо ответил ему товарищ по несчастью.
– Штырь, я помру! Нужно лекарство! Лекарство, Штырь! Не слезем так!
– Заткнись! Два дня терпели, – голос соупотребителя стал подавленным.
– Штырь! Не слезем: доза была слишком большая! Мы с ума сойдём! – из глаз Буки полился новый поток слёз. – Я тя прошу! Давай подлечимся!
– Так, а на хрена всё это было нужно? – наркоман ударил кулаком по борту умывальника, но из-под струи воды голову не убрал.
– Давай лесенкой! Лесенкой слезем! Так вернее!
Штырь молчал какое-то время, потом закрыл воду в кране и пошёл искать полотенце.
– У Махи было? – крикнул он из комнаты, одевая штаны на небрежно вытертое дрожавшее тело.
Бука
– Должно быть. Скажи, что отработаем.
– Как ты ей отработаешь-то? – зашёл обратно в ванную трясущийся наркоман в мокрой футболке.
– Скажи, что Бука придёт к ней и договорится за лекарство – иначе я буду гадом. Она поймёт, уже было такое. Давай, Штырь, беги к ней!
– А, ага.
Входная дверь хлопнула, и Бука остался один в холодной ванне. Ад внутри него ослабил хватку – тело ныло, но это можно было теперь как-то терпеть. До избавления было ещё далеко: страдания от абстинентного синдрома сменились муками ожидания.
***
Никита и Валентина Ивановна Абрамовы ужинали. Сидя за небольшим квадратным столиком на крохотной кухне, они смотрели телевизор. Реклама сменилась кадрами из студии, а в нижнем углу экрана мелькнула стилизованная табличка: «Грани истины». Камера сделала облёт над головами массовки и приблизилась к столу причудливой формы. Он напоминал букву «С». На изгибе сидел ведущий, а по краям, напротив друг друга находились участники дебатов. В этом выпуске ими были какие-то незнакомые Никите люди из Академии наук: мужчина, женщина. Их оппоненты были представлены известным бизнесменом, политиком Савиновым и учёным Шемушевым. О первом несколько лет назад трубили все газеты. Его выставляли то детищем мафии, то единственным честным отечественным предпринимателем. Но рядом с ним сидела личность не менее одиозная. Никита помнил, как все вокруг обсуждали проект Августа Валериевича Шемушева «Овощи – людям». Около пяти лет назад этот исследователь появился из ниоткуда и обещал решить проблему голода в бедных странах окончательно и бесповоротно. Новостные статьи и телепередачи транслировали его идею по созданию «Суперкорнеплода». Этот корешок, по заверениям создателя, был бы набит всеми необходимыми витаминами и микроэлементами. При этом корень оставался бы неприхотливым сорняком, способным прорасти в самых экстремальных условиях. Спустя несколько недель информационного шума, всё больше и больше академиков выступали с обличительными докладами относительно идей Шемушева. Научное сообщество довольно подробно прошлось по проекту Августа Валерьевича, указав в своих разгромных статьях и докладах на все нестыковки и ошибки в технологии «Суперкорнеплода». После этого опальный учёный исчез из медийного пространства, и о нём ничего не было слышно. Про «Овощи – людям» тоже никто не вспоминал, кроме интернет-троллей и авторов анекдотов. Ведущий телепередачи одетый в очки с чёрной оправой и красивый серебристый костюм произнёс:
– Итак, мы вернулись с рекламной паузы! Прямой эфир «Граней истины»! Наша сегодняшняя тема: «Человек – венец творения или подопытный материал»? Допустимо ли принимать к рассмотрению в Думе законопроект от партии «Правый взгляд», который позволит проводить испытания на людях? Останемся ли мы, собственно, людьми после этого? Август Валерьевич, вам слово!
Ведущий поправил правой рукой выпавшую белую прядь своих пышных волос и перевёл взгляд на Шемушева.
– Я считаю, да! – бодро начал пожилой учёный с большими залысинами на седой кудрявой голове. – Это та самая следующая ступень развития общества, которую мы должны преодолеть и позволить науке перестать заниматься построением корреляций, а начать заниматься работой непосредственно с объектом. Вакцины, препараты, трансплантации, различные технологии борьбы со злокачественными новообразованиями – тут поле непаханое! Вообще, задаваться самим вопросом мне кажется пустым, ошибочным времяпрепровождением. Безоговорочное: «Да»! Вы только
Его оппонент с чёрной бородкой и редкими волосами на темени усмехнулся:
– Август Валерьевич, никто и не спорит, что научные открытия двигают нашу цивилизацию вперёд. Вопрос лишь в методах! То, о чём вы говорите негуманно! Мы всё же живём в 21-м веке, и поэтому говорить всерьёз об использовании людей в качестве расходного материала, в лучшем случае, глупо. Вы всерьёз обсуждаете социальные отношения времён Римской империи, когда на рабов смотрели, как на говорящие орудия труда! Август Валерьевич, последние попытки шагнуть в дикость и видеть в человеке только подопытного предпринимались в прошлом столетии в одном всем известном государстве, которое тоже двигалось к светлому будущему по телам замученных в концлагерях людей.
Шемушев помахал указательным пальцем из стороны в сторону:
– Анатолий Павлович, вы сейчас хотите запутать зрителей и подменить понятия. Я ни в коем разе не упоминал страдальца истории – раба. Какие концлагеря? О чём вы? Я говорил, что опыты на человеке дадут нам лучшие результаты по сравнению с килограммами дохлых крыс, которых нужно ещё правильно обсчитать.
К полемике подключилась высокая темноволосая женщина средних лет, сидевшая рядом с Анатолием:
– Август Валерьевич, вы говорите о математических методах обработки данных, как о чём-то крайне ненадёжном и вульгарном.
Учёный округлил глаза и удивлённо спросил:
– Это когда?
Женщина, сделав вид, что не заметила, как её только что перебили, спокойно продолжила:
– Да вот – секунд двадцать назад. Если вы забыли, то я вам напомню: математика – наука точная. Её инструментарий почти безграничен. Многие достижения современности были бы невозможны без математического моделирования. Так почему же вы подвергаете сомнению многолетний опыт обработки результатов: транспонирование на человека без вреда для него?
– Алла Николаевна, – почесав бровь, ответил Шемушев, – вы лучше меня знаете, что есть случаи, когда эта методика приводила к непредсказуемым, никем не предугадываемым последствиям при клинических испытаниях. Вы предлагаете упереться взглядом в формулы, чтобы не замечать погибших больных, которые надеялись на излечение. Это ведь их последняя надежда, когда подобные несчастные люди вступают добровольцами в экспериментальные группы. Их тоже заверяли, знаете ли, что препараты прошли лабораторную проверку и являются безвредными! Хватит смотреть на цифры – оглянитесь вокруг! Ваш подход давно устарел! Нужно двигаться вперёд, а не выбирать порядок констант!
В зале прошла волна аплодисментов.
Алла пристально смотрела на идейного противника и, когда шум стих, сказала:
– Возможно, ваши представления о математике и статистике гораздо ниже ваших же уровней хамства по отношению к науке и игры на публику, но научное сообщество не имеет к современным методикам серьёзных претензий. Опять же, наука развивается: появляются более совершенные методы, дающие более точные результаты. Но вам это неинтересно. Мы это уже поняли по вашим чудным изысканиям в биоинженерии.
Шемушев, изобразив крайнюю степень утомлённости, произнёс:
– Алла Николаевна, мы здесь собрались обсудить препятствия для прогресса в виде архаичных убеждений и примитивного страха перед новым, а вы сводите разговор к моей скромной персоне.
Анатолий Павлович удивлённо произнёс:
– А вы разве готовы обсуждать?
Но его перебила возмущённая Алла Анатольевна:
– Да при чём тут? – она на мгновение остановилась, а затем продолжила более сдержанным голосом. – Я понимаю, что для вас может остаться загадкой язык математики, но он не является чем-то таинственным для тысяч лабораторий по всему миру, в которых исследователи каждый сезон …