Проект Деметра
Шрифт:
Сабибор плечами повел: хз.
– У Ло спроси.
– Спрашивал. Сказал – все как должно быть.
– Тогда у Лой. Может у деттов цензура, Лой скажет.
– Угу. Он как вся плита предков – иди, спроси.
– Ну, не знаю, – надоело голову ломать. – Пойду с Табиром заниматься, и тебе советую. Больше толку, чем тайны на пустом месте придумывать.
Детт действительно серьезно помог Самеру – справиться с закором. Научил убирать его хотя бы на время. И у мужчины получалось, что его немало радовало. Теперь он не чувствовал себя дуриком, страдающим раздвоением личности.
Перешел
Шах огорченно поморщился. Он старался, как мог отточить свои возможности, которые считал, больше чем у Эрлана, а значит он сам сильнее брата, и рано или поздно данный факт сыграет ему на руку. Но Табир словно его мысли прочел – подошел вплотную и сообщил:
– Твое право бессильно против светлых, которые старше тебя. Или тех, кто под воздействием права более сильных и старших.
– Это ты к чему? – прищурил глаз мужчина.
– Твое основное право не в воздействии голосом, а в воздействии мыслью, – постучал пальцем по лбу ученика. – Но даже не пытайся применить его против брата, хотя у Эрлана все наоборот.
– С чего ты взял, что я собираюсь применять силу против брата?
– Это горит в твоих глазах, парень. Но, как и раньше, ты стремишься к цели, которая кажется тебе, не желая знать, что на самом деле она либо не твоя, либо ее нет. Ты думал, приказываешь голосом, но ты приказываешь мыслью. И это ни одно из твоих заблуждений. Эйорика твой закор. Первое, чему я учу – справляться с закорами и четко осознавать суть своего права. С тобой мы начали со второго, потому что оно тесно связано с первым. Подумай над этим, Вейнер.
– Что такое закор?
– Тень права. Закор либо укрывает право, либо указывает на него, но всегда следует по жизни. Многие считают закор платой за возможности и неким противовесом. В тебе сильная стихия ветра и огня, как в Эрлане, поэтому в вас много ярости, эмоций в крайностях. Поэтому вам и дан закор любовью, чтобы ненависть не выжгла вам сердца и не обрушилась на мир, как бесконечный ливень. Эрлан справился с ненавистью, а значит, приручил закор. Повторяю – приручил. Подружился, принял. Теперь его закор уже не закрывает его право и не мешает жить, но жизнь стала более полной, а возможности раскрылись в полном объеме. Тебе тоже придется подружиться со своим закором, понять его, принять. Только тогда все получится. Будешь противиться – отдашь себя ненависти и, та поведет тебя по кривой дорожке. Сам будешь страдать и других этим наделять. Лой всегда были безрассудны и сильны что в ненависти, что в любви. Только закор вас и сдерживал.
– То есть, нужно взять Эрику, – перевел для себя: отчего ушли – к тому пришли.
– Нет! – даже рассердился Табир. – Любовь. Ты должен научиться любить. Тогда ты станешь сильным, и только тогда. Одноглазого сколько не учи, он все равно будет видеть лишь полмира, – проворчал, отходя и жестом позвал Самера.
Тот конечно все слышал, хотя детт говорил очень тихо, почти
– Опять подсушивал? – смерил Сабибора подозрительным взглядом.
– Я не виноват, что у меня острый слух, – улыбнулся примеряющее. – К тому же и глухой бы понял, что вы пытаетесь до разума Вейнера достучаться и вам очень не нравится этот ученик – на лице все написано.
– Неверно прочел. Я лишь огорчен упрямством Вейнера.
– И озабочены.
– Да, если хочешь. Его упрямство может дорого стоить и ему и окружающим, но он упорно не желает этого понять. Печально. Закор будет высокой платой для него. Как твой?
Самер улыбнулся:
– Ручной. Больше не раздражает, не лезет под руку и не бродит с утра до вечера, награждая меня ощущением, что я псих. Впрочем, справиться с Прохором было просто. Ты сказал Вейнеру, что закор нужно понять и принять – я понял и принял его, когда чуть не умер. Тогда он и стал больше моим другом, чем наказанием.
– Я рад. Теперь твое право раскроется в полной мере.
– Острый слух? – не скрыл скепсиса. Нет, прикольно слышать все и всех, в общем, и не напрягаясь, но куда и к чему эту возможность пришить?
– Ты считаешь, что твое право незначительно? – загадочно улыбнулся Табир. – Хорошо, значит пришло время познать его полноту. Скажи мне, чтобы ты хотел узнать сейчас?
– Узнать?
– Именно узнать.
Самер задумался и мысли ушли в сторону Эрлана и Эрики – как у них прошло с ритуалом – удачно – нет, скоро ли вернутся и вернутся ли?
Табир кивнул, видя, что мужчина нашел для себя вопрос.
– Теперь ступай за ответом. Сосредоточься лишь на звуках, на том, что ты хочешь услышать. Отринь мой голос, вид этих камней – ступай за ответом по звукам и картинкам за круг, за скалы…
Самер замер, чуть склонив голову, вслушивался в происходящее вокруг, и каждый звук рождал четкую картинку, видно вызывая ассоциации: пыф, пыф – ручеек пробивает камни, шшиир – Радиш провел ладонью по стене предков. За оградой скал ветер играет с листвой и травой, и та гнется. Гудят сосны.
Самер переходил от одного звука к другому, по образам, как по ступеням – дальше, и как учил Табир – не останавливаясь на незначительном, по малейшим нюансам распознавая лишь "крупное". Каждый звук рождал картинку, и Самер уже летел не столько слухом, сколько внутренним зрением.
Горы, лес, поле, холмы, опять лес. Речка шумит, по камням звон воды, но примешаны к нему другие звуки, инородные. Прошел дальше и отчетливо увидел ступающие по камням копыта – цок, цок – лошади. Одна, две, три.
– … Одному теперь тяжело будет.
– Ты же видел Займера. Лой его специально позвал.
– Займер сложил с себя право стража, после того, как убили Райта Ольриха. Он не смог поступить иначе. Хотя его никто не винил, он обвинил себя сам. Больше года у черты предков болтался, выжил и вот тебе, первое что сделал. Старая закалка – долг, прежде всего.
Самер отчетливо увидел говорящих – всадники – Лириэрн и Кейлиф. У того и другого в косицах появилась оплетенная чеканкой бусина, почти однотипная – ярко белая – у Кей, и сжелта – у Лири.