Проект Деметра

Витич Райдо

Все молчали. Самер хмурился, соображая, для Эрики все было ясно. Шах сорвал травинку и начал жевать, стимулируя процесс осмысления. Порверш долго молчал и спросил:

– Мы же тоже пропали?

– Да. После вашего исчезновения все и началось.

– Первой пропала Нейна Ламарх, потом Мейт Шердан, единственный наследник Шерданов. А следом – трехлетний Ольрих. Ольрих- старший пришел к Шердану и обвинил в пропаже детей Эберхайма, тот объявил его изгоем, – спокойно выдал Табир. – Все три семьи полегли первыми. Полностью.

С их смерти и началась война.

– Есть связь? Эберхайм?

– Высший совет изначальных состоял из Ламарха, Ольриха и главы – Шердана. Так было всегда. Только они принимали решения в серьезных вопросах или спорах. После стало некому.

– Нормальный маневр, вполне предсказуемый. Убираем верхушку – получаем разброд в стройных рядах. В пиковых ситуациях без координации эти ряды бегут в разные стороны. Давить их становится проще, – заметил Вейнер, выплюнув изжеванную травинку и срывая по дороге другую.

– Значит, Эберхайм поставлял для исследований нашим местных детей? Потом уничтожил высшую власть, чтобы было проще остальных добить? – покосился на Самера Радиш: а как еще объяснить произошедшее.

– Выходит, – нахмурился тот.

– Ни хрена не выходит, – сплюнул в сторону Шах – травинка горькая попалась. – Нас, вроде тоже похитили. Но как выясняется, точно не Эберхайм и не факт что похитили. Глав совета тоже мог убрать, кто угодно, другое, что никому кроме него это было не нужно. Или нужно?

– Ты Эберхайма выгораживаешь? – не понял Самер.

– Пытаюсь судить не предвзято. Мне эта фигура изрядно надоела, чтоб не происходило – Эберхайм. Просто Фигаро какое-то. А меж тем, кто его видел? Ты, я?…

– Я, – посмотрела на Вейнера Эрика. Тот даже приостановился. Сорвал травинку не спуская глаз с девушки, сунул в рот.

– И?

– Неоднозначная фигура.

– Подробнее? – сунул руки в карманы брюк и начал неспеша подниматься к ней.

– Довольно серьезно настроенный немолодой мужчина. Ты подумал, что Эберхайм вымышленный персонаж?

Шах встал перед ней и смотрел в глаза:

– Не исключал.

Эя не сразу поняла, что он так смотрит на нее, как изучает, чего как кота за хвост тянет – говорит и идет. И только заметив, что они одни, группа уже поднялась выше, сообразила:

– Хочешь что-то мне наедине сказать?

Вейнер погонял травинку во рту и тихо спросил:

– Тебе не кажется странным, что чего не коснись, фигурируют как правило две персоны – Эрлан и Эберхайм.

– Могу перечислить еще десяток.

– Сам могу, – улыбнулся криво, а смотрит, словно мучает его что-то. Девушка положила ему руку на грудь, желая успокоить, взять часть тревог. – Что тебе покоя не дает?

Шах осторожно накрыл ее ладонь своей, прижимая к груди и, выплюнул в сторону травинку. Склонился, словно целоваться собрался, помедлил, вглядываясь в лицо Ведовской, и тихо, чуть касаясь

щеки дыханием, спросил:

– А если убрать эти два "э" – что будет?

Эрика нахмурилась – что у него в голове творится?

– О чем ты?

– Не верю. Про второго потому что слишком черным его рисуют, всех собак свешивают. Это подозрительно. Первому, потому что наоборот – весь такой чистенький, правильный, правильный, просто рождественский ангелочек. А таких не бывает, Эра, ни здесь, ни у нас. В жизни не бывает. Их создают в идеологических целях и вешают плакатами.

Ведовская задумалась. Отвела взгляд, вновь уставилась в глаза Шаха:

– Считаешь, что нам активно развешивают лапшу по ушам?

– Угу.

Эрика помолчала, разглядывая деревья в стороне и, головой качнула:

– Нет, Эрлан не станет, не в его натуре…

– А в чем его натура? Если убрать этот образ непогрешимого героя, если представить, что он не такой белый и пушистый? Зачем он рядится в белые одежды и нужен ли тебе без них?

Девушка внимательно смотрела в глаза мужчины и пыталась понять, что он хочет, к чему ведет?

– Он мой муж.

– Муж? Вы даже не обменялись кулонами, я знаю, так положено, просветили уже. И где твой? Его? – в шепоте Шаха появилась горячечность на грани отчаянья. И ей показалось Вейнер сходит с ума, выдумывая несуществующие фантомы. Вот только зачем?

Ответ был прост, но Эрика не смогла бы его найти, потому что пропустила занятия с Табиром. Вейнер уничтожал чары Эрлана, уверенный, что без них девушка и не посмотрит на Лой. Была бы она хоть на одном уроке, поняла, почему мужчина так пристально и странно смотрит.

– Я люблю его, не лезь в наши отношения, – посоветовала отодвигаясь. Шах склонил голову и смотрел так, словно она не свою ладонь от его груди отняла, а сердце ему вырвала. И мелькнула мысль – влюбился. И тут же ушла – Шах не тот человек, что может иметь любовные переживания.

Эрика отступила ее и, развернувшись, пошла вверх, желая нагнать остальных. И услышала в спину жаркое, отчаянное:

– А если не любишь, а заставили любить?! Если его чары заставляют любить, как всех – верить всему, что он говорит?!

Девушка обернулась:

– Никак не пойму, что с тобой. Вроде не пил головой не ударялся.

– Эя? – раздалось мягкое, чуть озабоченное и оба знали чье. Эрлан стоял у сосны на верхушке пригорка и протягивал жене руку, чтобы помочь подняться.

Девушка поспешила наверх. И не видела, как взгляды братьев встретились, словно рапиры.

– Что-то случилось? – спросил жену, притягивая к себе, и знал – Вейнер видит, как они обнялись.

– Нет, все нормально, – улыбнулась Эя, разглядывая мужа и подумалось – а ведь он действительно ангел: такой заботливый, нежный, добрый, умный и в то же время сильный, властный. Идеал.