Проект Эрешкигаль
Шрифт:
Сняв сковороду, я выглянула и ухмыльнулась. Луншин пытался разобраться, куда попал и как. Но тело его не слушалось, напоминая, что вчера ему перепало много увлекательных приключений с участием древнего, ржавого капкана.
Потому сил у командира детского отряда хватило только на то, чтобы приподнять голову, оглядеться по сторонам и снова простонать от тяжести – спирт давал о себе знать. А вот то, что в него вливали эту живительную влагу, он точно не помнил.
Решив, что дальше главному стратегу предпринимать попытки встать или хотя бы
– Рановато ты.
– А вы, – Луншин сморщился то ли от боли, от ли от попытки вспомнить.
Я не стала ждать продолжения, придвинула ногой табурет, сколоченный в пылу вдохновения еще в начале отшельнической жизни, уселась напротив и протянула ему кружку со сливками:
– Как себя чувствуешь?
– Будто меня бегемот прожевал и выплюнул, – Луншин сморщился, пытаясь приподняться, чтобы принять кружку, но отрицательно покачал головой.
– Хорошее сравнение, – кивнула я ему. – Лежи, сейчас попробую придумать что-нибудь для спины. Голову-то хоть держать можешь?
Парень (несмотря на явные признаки, что его возраст пересек тридцатилетнюю черту, иначе язык не поворачивался его назвать) прислушался к себе и дал утвердительный ответ.
– Тогда погоди, – я ловко поставила кружки на табурет, стянула с кровати свои одеяла, скрутила их в толстый, внушительный валик и помогла бедолаге приподняться, чтобы подоткнуть всю конструкцию ему под спину.
С его стороны порой раздавалось шипение и очень тихий мат, но в целом «пациент» держался весьма сдержано и достойно. Согласно положения в своем отряде.
Я снова села, чувствуя легкое удовлетворение, и снова протянула ему кружку. Луншин удивленно посмотрел на меня, на угощение и приподнял брови.
– Не уверена, что после той дозы спирта, что мы в тебя вчера влили, завтрак не выйдет тем же путем, что и вошел. Так что пока пей сливки и приходи в себя. А заодно расскажешь свою версию.
– Версию чего?
– Причин появления твоего отряда на моем огороде.
– А они, – Луншин встрепенулся от упоминания своих ребят, но прыжок на лавке вышел неуклюжим и заставил его пожалеть о поступке.
– Да нормально у них все, – я махнула в сторону окон. – Чаем вчера напоила, вареньем угостила, разрешила расположиться перед домом у печки, чтобы ночью сильно не замерзли.
– А почему не здесь?
– Ты дурачка-то не включай.
Командир пару раз моргнул и понимающе кивнул, после чего все же решился на глоток. Теперь он сморщился от вкуса. Хотя сливки были вполне съедобными, но без чая или кофе мало походили хотя бы на обезжиренное молоко. Оттого теперь понимающе кивнула я и пояснила:
– Пока всего тебе доступного из еды – это пойло. Как придешь в себя, я расскажу твоим ребяткам, где есть хорошая полянка, грибная. Они на обратном пути супчик тебе сварят. Правда, без картошки, у меня ее мало, делиться не стану. Жалко, конечно, что ваши жадные снабженцы
– А где я вообще? Мы добрались до точки?
– Ну, Мишка считает, что добрались. Вчера рассказал мне про дасья, башенки и требование земель, – я пожала плечами, отхлебнула кофе и блаженно потянулась, бросив взгляд на окна, за которыми стояла тишина – дрыхли малыши, как в тихий час.
– Хотите сказать, что лейтенант Прокофьев без проверки вашей личности, рассказал секретную информацию, имеющую статус военной тайны? – брови Луншина начали странную игру – они то поднимались вверх, выражая явное удивление, то резко начинали стремиться друг к другу, сигнализируя о серьезном недовольстве своего хозяина от услышанного.
– Фиг знает. Но не расскажи он этого, я бы вас сразу обратно отправила. Кстати, почему именно такой слабый и несуразный отряд отправили ко мне? Еще и с оружием. Я вдруг стала настолько сильно нужна?
Парень продолжил хмуриться, придумывая кары для своего подчиненного, но не забывал внимательно изучать и меня, будто что-то сопоставляя в голове. Снова человек столкнулся с системой и теперь пытался разойтись с ней по-хорошему, без ущерба для других.
Я скучающе оглядела бедолагу, у которого скоро должен повалить пар из ушей, и усмехнулась:
– Какая разница, что мне рассказали. Куда это может дальше-то пойти? Если ты изучал карту, прежде, чем отправиться сюда, то должен знать – здесь нет связи, интернета, телеграфа, радио и, самое главное, нет людей. Отсюда ничего и никуда не утечет, военную тайну мирные не узнают.
– Но знаете вы, – продолжая внимательно разглядывать меня, строго заметил Луншин.
– Ага. И буду знать дальше. Но мне до этого нет никакого дела. Я вам, ребятки, дорогу быстро объясню и благословлю на скорый выход к селу. А сама дома останусь. Мне еще картошку надо всю выкопать и подсушить смородинового листа на зиму. Так что сам понимаешь – дел невпроворот, не до болтовни с барсуками и медведями.
– Что за бред? – в голосе парня начали появляться нотки возмущения и раздражения.
Быстро он приходил в себя, что не могло ни радовать – быстрее уйдут и оставят меня в покое.
– Бред – это отправить в непроходимую глушь неподготовленный отряд, где есть только три бойца, не умеющих согласовывать действия, два гражданских, впервые зашедших за кусты, откуда не видно дороги, и стратег, умудрившийся наступить на старый, ржавый капкан, вместо того, чтобы руководить операцией с ветки. А все остальное – скучная данность.
Удивленный командир замер от услышанного. В его глазах читалось противоречие. С одной стороны, это все еще был бред. Какие барсуки, какие медведи? С другой же его собеседница, казалось, была права – их маленький отряд и вправду выбросили в какую-то глушь, где не работает даже навигатор, и поставили весьма странную задачу – добраться до точки и привести оттуда ее обитателя.