Проект «Индиго»
Шрифт:
Двадцать лет назад я только родилась. Удивительно, как давно, и в тоже время недавно, это было.
– Это была семья. Муж, жена и их двухмесячная дочь. Я успел вовремя, чтобы забрать девочку к себе. Оформил опекунство. Своих детей у меня не было, все время я посвящал заботе о тех, кого считал особенными. И вот у меня на руках младенец, а вокруг происходят убийства. Вначале жертвами становились взрослые, потом дети. Я не знал, что делать. Многие ребята, что учились в моей школе, остались без родителей. А я не мог стать отцом им всем. Школа быстро превратилась
Я мотаю головой.
– Цвет их глаз.
Как будто я не догадывалась раньше. Конечно, знала, где-то подсознательно ответ уже был.
– А еще аура. Она синяя, – говорю я.
– Правильно, – Иннокентий подходит ко мне и показывает какую-то папку. – Знаешь, что здесь?
Я только пожимаю плечами.
– То, что ты хотела найти на первом этаже, – он все знает. Ему уже сообщили. Усач открывает первую страницу и зачитывает. – Мария Игоревна Чародеева. Удочерена в возрасте шести лет.
Иннокентий Алексеевич поворачивает папку в мою сторону. И я вижу первый лист с данными и фотографией, на которой изображена девочка с черными волосами, улыбающаяся во весь рот и смотрящая в камеру радостными синими глазами. И я бы даже не придала этому значение, если бы не синий камушек, висящий у нее на шее. Мой камушек.
– Это я? – рука сама тянется к кристаллу, но она привязана к подлокотнику, так что я оставляю попытки добраться до своего талисмана.
– Быстро ты догадалась, Маруська. Ты всегда была очень смышленым ребенком, – говорит Усач, тепло улыбаясь. – Жаль, что меня ты не помнишь. Поэтому я не буду спрашивать, рада ли ты вернуться в школу.
– Не на такой прием я рассчитывала, когда шла сюда, – признаюсь я.– Зачем было зомбировать мою подругу и привязывать нас к креслам?
Усач трет шею и вздыхает.
– Проблема в том, что я так и не выяснил, что у тебя за дар.
– Нет у меня никакого дара. Я обычный человек. Почему вы вообще считаете, что я особенная? – никогда не замечала в себе чего-то паранормального. Никогда не сталкивалась со сверхъестественным. До сегодняшнего дня.
– Потому что ты была их дочерью. Потому что у тебя синяя аура под слоем обычной. И синие глаза. Ты индиго. Это даже не обсуждается. Если ты дашь провести над собой несколько опытов, я смогу понять, какая у тебя особенность. Сейчас у меня оборудование намного лучше, чем тогда.
Я начинаю закипать.
– Вы привязали меня, прилепили на лоб датчики, стали сканировать мой мозг. Вывалили столько информации. И хотите, чтобы я разрешила проводить какие-то опыты? Я точно помню, что до шести лет путешествовала с родителями по миру. Они археологи. Я не была здесь. Вы спутали меня с кем-то другим, – снова дергаюсь, пытаясь высвободить руки. – Да, думаю, если бы я даже здесь и была, тех опытов, что вы проводили со мной, хватит на всю оставшуюся жизнь.
– Маруся, послушай…
–
– Да, теперь это твое имя. Тебе просто заменили воспоминания. Вот и все.
И тут я слышу выстрелы. Иннокентий округляет глаза.
– Быстро в соседнюю комнату! – кричит он своим воспитанникам. – Люся, останься.
Девочка лет пяти с крысиными косичками остается сидеть на месте, постоянно оборачиваясь на дверь.
– Если он войдет, заморочь, – требует Усач и непослушными руками развязывает ремни, что держат мои руки.
Вскакиваю на ноги и непослушными руками пытаюсь освободить Эдика.
– Бегите. Твоя подруга скоро придет в себя. Найди Бориса Егорова и остальных, если сможешь. Он должен помочь тебе, – мы вдвоем распутываем парня.
Я в растерянности.
– Как я вообще его должна найти?
– Вот папка, здесь собраны все индиго, о которых мне известно. Но есть и другие. В первую очередь тебе нужно отыскать Бориса. И не доверяй никому. Бегите. Если сможете, прыгайте в окно, тут не так высоко.
Иннокентий подходит к двери и прислушивается. Где-то там слышатся шаги, пара выстрелов, детский вскрик и тишина. Я дергаюсь, не зная, что делать. В руках крепко сжимаю папку с документами. Главное ее не потерять.
Эдик подхватывает на руки Крис, все еще находящуюся в какой-то прострации, и мы подбегаем к окну. Оказывается довольно высоко, но если повиснуть на руках, можно спрыгнуть и не сломать себе ничего.
Эдик встает на подоконник и сажает рядом Кристину.
– Малыш, ты прыгаешь следом, хорошо? – спрашивает он, уже повиснув на руках. Кристина сонно кивает. Эдик отпускает руки, я слышу звук приземления. Выглядываю в окно. Парень показывает большой палец, мол, отлично, прыгать можно.
Трясу Кристину за плечи и показываю ей, что делать. Девушка повинуется. Такое ощущение, что ее накачали транквилизаторами, хотя меня к полу еще несколько минут назад она приложила знатно.
Эдик ловит ее и ставит на землю. Подходит моя очередь. Я сажусь на подоконник и смотрю вниз. Повиснуть на руках не могу. Папку деть абсолютно некуда. Сумочка слишком маленькая.
– Давай, я тебя ловлю, – слышится голос Эдика, который, видимо, подумал, что я боюсь пораниться. Ладно, может, он не такой уж и плохой.
В последний момент дверь слетает с петель. Вижу мужчину в черной военной одежде. Он выстреливает Иннокентию прямо в лоб, а потом в Люсю, которая успевает только пошевелить рукой. Девочка медленно оседает на стуле.
Взгляд убийцы падает на меня. Он вскидывает пистолет в мою сторону. И я просто прыгаю вниз, крепко сжимая в руках папку и визжа. Раздается выстрел, но убийца не попадает.
Эдик ловит меня и сам чуть не падает.
– Есть бы тебе поменьше, – бурчит он, ставя меня на землю.
– Бежим, бежим, бежим! – я хватаю его за руку и тащу.
Мы несемся со всех ног. Выстрелы. Я визжу. В землю рядом с моим ботинком врезается пуля. Даже Крис, уже почти отошла от зомбирования, переставляет ногами так быстро, насколько способна.