Проект «Индиго»
Шрифт:
Невидимка. Опускаю руки и делаю несколько шагов в направлении ребенка.
– Не подходи! – девочка вскидывает руки, словно заслоняется от меня, и снова пропадает.
Кристина, отойдя от потрясения, тоже включается в игру.
– Эй, тебя как зовут? Мы тебе ничего не сделаем. Сами тут прячемся, – девушка приседает рядом со столом и протягивает руку. – Вставай.
Вижу, как встает Кристина с протянутой рукой, но девочки-индиго не видно.
– Меня зовут Майя, – малышка, ей, наверное, лет пять, может шесть,
Заплетенные в светлые косички волосы, курносый нос и ярко-синие глаза, смотрящие прямо в душу.
Каждый раз, когда эти дети смотрят на меня, я чувствую, как по телу пробегает дрожь.
– А я Кристина, а это Клео.
– Вы приходили недавно. Я вас помню. За вами пришел тот страшный человек с пистолетом, – у Майи на глазах выступают слезы, и она вот-вот разрыдается. Нельзя было этого допустить. Мы и так порядком тут нашумели, могли услышать.
Я подхожу к девочке и кладу руку ей на плечо.
– Эй, ну не плачь только, хорошо? Ты же сильная. Вон как мастерски спряталась. Мы с Крис вообще ничего не умеем. Совсем обычные.
Майя вскидывает голову и смотрит на меня. Долго смотрит, пристально, крепко сжав губы в линию, и хмурится от напряжения.
– Нет, ты не обычная, ты такая же, как мы. Вот только… – девочка замолкает и, слегка наклонив голову, прищуривается. – Что-то сдерживает твою силу. Что-то делает тебя обычной. У тебя даже аура неправильная. Пока не приглядишься, не поймешь, что она синяя. Это как с Викиным внушением. Можно увидеть настоящую еду, если постараться…
Слышу шаги в коридоре. Реагирую быстро. Хватаю Майю с Кристиной и тяну их спрятаться под учительский стол.
– Я могу помочь, – шепчет девочка, касается нас теплыми ладошками и зажмуривается.
Вижу, как мы трое просто исчезаем.
Дверь распахивается – это один из полицейских все же решил нас найти. Сквозь щель между стенкой стола и крышкой вижу его лицо.
– Да пошли, Саныч, они уже давно удрали! – доносится усталый голос из коридора.
– Мне показалось, что я слышал голоса, – Саныч упрям как бык. И на вид похож. Грузный, тяжелый, с красным лицом. Он глубоко вдыхает носом, словно принюхивается. – Они тут.
Мы прижимаемся друг к дружке и стараемся не издавать ни звука. Время тянется как резиновое. Я стискиваю Майу больше от страха, чем от желания ее защитить, и прикрываю глаза. Будь, что будет.
Шаги приближаются к столу. Чувствую, как колотится сердце девочки, словно птичка, рвущаяся из клетки. Кровь гулко стучит в висках. Зажимаю себе рот рукой, стараясь заглушить шумное дыхание.
Мужчина наклоняется, чтобы посмотреть под стол. И хоть мы невидимы, он запросто может нас коснуться. И тогда всем троим конец.
– Да, Петров, я жрать хочу! Пошли отсюда, – голос второго полицейского спасает нам жизнь. Мужчина дергается, бьется головой о столешницу и, ругаясь отборными словами, пинает стол и
Выдохнуть спокойно мы можем только тогда, когда слышится звук отъезжающей машины.
Я разжимаю онемевшие пальцы и выползаю из-под стола, подхожу к окну и выглядываю – машины на месте нет. Уехали.
– Они уехали? – шепчет Кристина, прижимая к себе Майю. Я киваю.
– Майя, ты не знаешь, другие дети еще остались в школе? Хоть кто-то еще сумел, как ты спрятаться? – я беру себя в руки, запрещая пока своему телу трястись в истерической лихорадке.
Девочка встает и пожимает плечами.
– Они умные, могли уйти по пожарной лестнице.
– А почему ты не ушла?
– Меня не было на том уроке. Я проспала. Проснулась тогда, когда услышала выстрелы.
Я выхожу за дверь, прислушиваясь к каждому постороннему звуку. Надо быть очень осторожными.
– Вызовем скорую помощь для Эдика? – появляется за спиной Крис, крепко сжимая руку Майи.
Эдик. Я старалась не думать о нем, чтобы заглушить чувство вины. Вот только не думать нельзя.
Срываюсь с места, чтобы тут же забежать в соседний класс.
В неестественной позе на полу лежит парень. Рубашка продырявлена в нескольких местах, пол залит липкой, уже подсохшей кровью. В горле встает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Да, он был долгое время мне противен, но мы довольно давно знакомы, и Эдик стал частью и моей жизни. А сегодня он только и делал, что вызывал к себе уважение. У меня язык не поднимется сказать про него плохое.
Сажусь на колени и прикрываю ему веки, чтобы скрыть под ними стеклянный взгляд. Изо рта по подбородку у него стекает тонкая струйка крови. Сглатываю, чтобы сдержаться и не разреветься.
Рядом со мной опускается Крис. Ее лицо такое белое, словно и она уже мертва. Девушка цепко хватает пальцами руку Эдика и сжимает так сильно, как только может. Как будто это вернет его к жизни.
– Зачем? Зачем ты это сделал? – шепчет она, размазывая слезы по лицу.
– Если хочешь, мы можем выйти, чтобы ты с ним попрощалась? – спрашиваю я, поднимаясь, чтобы увести Майю в коридор.
– Нет, не надо.
Кристина выпрямляется и сама выходит из класса.
– Я позвоню в скорую.
Майя выходит следом за Крис. А я остаюсь с мертвым Эдиком один на один. Снова сажусь рядом с ним и проверяю пальцами пульс на шее. Конечно, его нет. Не знаю, зачем я это сделала. Может, надеялась, что он еще жив. Глупая. Кто вообще переживет пули в грудь?
– Спасибо, – тихо произношу я, думая, что, может, в образе призрака, но он услышит мои слова. – Спасибо, что спас нас.
Голос срывается. Мы были слишком долго с ним знакомы, чтобы я не чувствовала ничего. Мне больно. Эдик даже с его препираниями, сарказмами и ухмылками был мне как вредный старший брат. Ты его терпеть не можешь, но все равно любишь.