Проект Лапамир
Шрифт:
***
Фрегат всю неделю летел под всеми парусами, включая дополнительно поставленные лиселя. Ровный устойчивый фордевинд[1] наполнял паруса, и корабль шел пятнадцать узлов. «Богатырь» медленно догонял «Громобой», все еще шедшего впереди десятиузловым ходом.
Капитан Клавдий еще несколько раз выслушал историю о поимке пиратов на «Дельфине», которые мало что прибавили к первоначальной скудной информации о «Громобое» и команде победителей, а также о судьбе разыскиваемого Бориса. К вечеру пятого дня фрегат подходил
– Убрать лиселя, – приказал капитан. – Пора сбавлять скорость, госпожа. Зурбаган большой порт и там много кораблей, и у причалов, и на рейде, еще столкнемся с кем-либо. Лучше заранее сбавить скорость.
– Действуйте, капитан Клавдий, – согласилась капитан Воробьева.
Но тут из порта вывернул корвет, примерно под половиной парусов. Малочисленная команда суетилась на реях. Наталья поднесла к глазам бинокль. Корабль медленно разворачивался к ним высокой кормой, на которой читалась надпись «Громобой». Словно электрический ток пробежал по телу Натальи.
«Вот кто знает все ответы на мои вопросы, и, возможно, опознает Бориса по фото», – подумала она, а вслух крикнула: – Капитан, это тот самый «Громобой»! Прикажи ставить все паруса и лечь на его курс, я хочу догнать корвет и поговорить с их капитаном.
Капитан Клавдий раздал приказы, и корабль стал одеваться в дополнительные паруса. Наталья следила за «Громобоем», там тоже стали ставить парус за парусом и расстояние, было начавшее сокращаться, стало стабильным. «Богатырь» разогнался до предела: лаг показал пятнадцать узлов, что означало отличную скорость при таком ветре.
Судя по всему «Громобой» тоже шел пятнадцать узлов. Но его команда снова полезла на мачты. В свой двенадцатикратный бинокль Наталья прекрасно видела, что они стали поднимать наверх лисель-реи, что это такое она уже успела усвоить, находясь на «Богатыре».
– Капитан, они ставят лисель-реи, – сказала она Клавдию.
– Значит, мы их не догоним. К утру они все поставят и прибавят два, а то и три узла. А к обеду завтрашнего дня скроются из виду. Единственное, чем могу помочь – проложить их курс на карте.
– Сделайте это. Так, по крайней мере, мы сможем понять, куда они могли бы направляться, – согласилась Воробьева.
Капитан вернулся через четверть часа:
– Линия курса уперлась в Кошачьи острова, госпожа, – сказал он печально.
– Это плохо для нас?
– У этих островов дурная слава, там раньше жило пиратское братство. Потом его разгромили, но ходят слухи, что оно возрождается.
– Интересное дело. А скажи Клавдий, что там делать корвету с малочисленной командой? И почему они не набрали экипаж в Зурбагане?
– Я не умею читать мысли людей, госпожа.
– А может, вовсе и не пиратов взяли на абордаж, а совсем наоборот! Просто хитрецы решили всех провести, чтобы без проблем зайти в зурбаганский порт и продать корабль. Разворачивай фрегат в порт, Клавдий. Нам все равно нужны припасы, да и стрелковым оружием хорошо бы запастись. А еще наведем справки об этом «Громобое».
На бак
– Капитан, взгляните сюда, сработал датчик. Судя по всему, он там, на корвете.
– Что ж, мы пойдем за ним хоть на край света, – ответила Наталья.
[1] Фордевинд – курс судна, когда ветер дует точно в корму.
Глава пятнадцатая – Зурбаган
«Громобой» едва полз вперед, идя галсами и преодолевая неблагоприятный ветер. За каждым поворотом начинался скрип бейфутов. Все мы стали матросами, и просто падали с ног от тяжелой работы по брасоплению рей. Но зато горизонт оставался чист: ни одного судна в течение трех суток! Этот феномен с ветрами легко объяснялся тем, что Орккейские острова представляли собой довольно высокую горную гряду, возвышавшуюся над водой в несколько рядов, а потому прикрывали от ветров по очереди то одну, то другую сторону островов, что и влияло на судоходство.
– Чем меньше нас видят, тем лучше для нас, – сказал Рыжий, – и пусть мы тащимся со скоростью четыре узла, зато в полном одиночестве.
– Я тут смотрел лоцию и выяснил, что еще пара суток, и мы выйдем из полосы слабых ветров, дальше можно надеяться на ход в восемь узлов, – сообщил я офицерам.
***
«Громобой» теперь шел девять узлов в галфвинд[1].
– Если ветер не переменится, то за неделю дойдем, – Старый говорил мне громко прямо в ухо, стараясь перекричать посвист ветра в снастях.
Я балансировал на влажной палубе, наклоненной примерно градусов на пятнадцать в сторону подветренного борта. Порывы ветра несли с собой струи дождя. Хотелось бросить все и свалить в каюту, но ведь я Кровавый Кашалот и не могу показать свою слабость.
– Пошли, что ли к тебе выпьем для согрева и вот Рыжего и Серого с собой позовем, – предложил Старый.
– Пошли, я яганского рома немного заныкал для офицеров, чтоб не травиться всякой дешевой дрянью, – согласился я.
В каюте было хорошо. Я выставил на стол копченое мясо и бутыль рома и объявил, садясь за стол последним:
– А знаете друзья, мы практически вышли на морскую дорогу.
– Значит, мы скоро кого-то встретим, и они увидят у нас на буксире «Дельфина». А через неделю разнесут эту сплетню на половину Фолатанского моря, — сказал Рыжий, нарезая кинжалом мясо крупными кусками.
– Это было бы хорошо, – ответил я.
– Мы столько времени прятались?! – возмутился Серый.
– Это, смотря, что мы станем говорить встречным капитанам. Если будем говорить, что мы на «Дельфине» захватили этот прекрасный корвет «Громобой», тогда, конечно, за нами вскоре начнут охотиться все военные фрегаты с половины моря. А если скажем, что мы экипаж «Громобоя» и разделались с пиратами с «Дельфина», то нам, конечно, позавидуют. Ведь это слава и, вероятно, деньги. Но эта сплетня также быстро разлетится по морю и нас перестанут искать.