Проект «Миссури»
Шрифт:
Картинка была — как из иллюстрированного журнала о быте богатых. Евгений и сам давно был по-настоящему богат, но обставлять жизнь подобным образом так и не научился. Четырехэтажный коттеджик с аккуратными башенками по бокам. Вековые деревья вокруг. Крыльцо, утопающее в клумбах. Овальный пруд с уточками и одиноким лебедем. Подстриженная лужайка, посреди которой и дымился мангал, распространяя вкусный, но довольно плебейский запах.
— Здравствуйте, здравствуйте! Заждались…
Голос Палыча Евгений опознал значительно раньше, чем самого хозяина.
Небритый, в футболке с растянутым воротом, не очень чистых парусиновых брюках и кроссовках с потрескавшимися подошвами. Честное слово, в тренажерном зале «Амфитриона» этот человек появлялся в несравнимо более презентабельном виде. Евгений стиснул зубы, чувствуя, как деревенеет улыбка и большая капля пота ползет по спине под нейлоновой рубашкой от «Дольче и Габбана».
— Присаживайтесь. — Хозяин кивнул на длинное бревно перед мангалом. Тут же сел сам, а пигалица в джинсах примостилась рядом и положила голову ему на плечо. Больше Евгений не заметил ни души. Неужели они так и будут втроем изображать вечеринку: он, Палыч и эта его…
— Скоро подойдет моя супруга, — беспардонно читая мысли, улыбнулся Николаенко. — Ас Ниночкой вы уже, надеюсь, познакомились?.. нет? Нина Владимировна, моя маленькая дочурка.
Канарейка вспорхнула и протянула Евгению руку. Тот пожал ее в половину усилия, каким обычно держал карандаш, и наконец опустился на бревно. Успел в очередной раз почувствовать себя полным кретином, подтягивая брюки.
Дочка. Н-да, а он уже подумал… Стоп, выходит, Николаенко послал встречать его на дороге не десятую по рангу прислугу, а родную дочь?..
Неправильно. Абсурдно и нелепо, как его эксклюзивный костюм на неотесанном бревне.
— Мясо вымачивается в красном вине, — обстоятельно выдавала тайну рецепта жена Николаенко. — Сутки, не меньше. Однако самое главное — угадать со специями. У меня есть несколько основных ансамблей: «для тех, кто любит поострее», «тонкий пикант», «горская простота» и так далее. Но, знаете, Евгений Борисович, без элемента импровизации все равно не обойтись. Частица души… только тогда шашлык будет по-настоящему…
Слава богу, можно было ей не отвечать: периодические кивки и усиленное жевание вполне сходили за должное. А шашлык действительно был потрясающе вкусный, Евгений уже приканчивал третий по счету немаленький шампур. С первого из них на брюки упала жирная капля, навсегда испортив дорогой костюм (правда, Ниночка тщательно засыпала пятно солью), — но теперь, после нескольких бокалов вина, Евгений уже был способен об этом не думать. Хотя о полном расслаблении в душевной компании говорить не приходилось.
— До чего же хорошо, — негромко икнув, протянул хозяин. — Весна, тишина, воздух пить можно!.. Вот в такие вечера и думаешь: а на кой мне сдалась эта политика?..
Канарейка
— Вот вы совсем не интересуетесь политикой, правда, Евгений Борисович?
И Палыч пригубил вина, словно его вопрос был чисто риторическим. Но явно ждал ответа; что ж, Евгений проглотил кусок мяса и неопределенно повел бровями:
— Нет, почему же… Новости смотрю, стараюсь быть в курсе. В моем бизнесе иначе нельзя. Многие клиенты, с вас же начиная, Владимир Павлович, имеют самое непосредственное отношение… а я живу интересами своих клиентов тоже.
— Понимаю, понимаю… Кроме того, если не ошибаюсь, у вас там немало знакомых. — Николаенко усмехнулся. — Я имею в виду, старых, по альма-матер. Ведь МИИСУРО стал, так сказать, кузницей кадров… Практически вся талантливая молодежь, что сейчас приходит в политику, — ваши бывшие однокашники.
— Вы имеете в виду Андрея Багалия?
Палыч положил в рот шашлык, устроив естественную паузу; все еще невнятно заговорил снова:
— И Андрея, и эту девочку, Аню Гроссман… очень способная детка, очень. У нее все шансы выйти во второй тур. — Он приглушенно рассмеялся. — Наступает мне на пятки ваш «Миссури». Знаете, Ниночка тоже там учится, второй курс… но, по-моему, марка уже не та. Что-то такое с вами там делали в первые годы, правда, Евгений Борисович?
Он не понял:
— Как — что? Учили. Я, во всяком случае, был старательным студентом. Если бы не спорт — сборы, соревнования, потом травма, реабилитация, — наверное, окончил бы с красным дипломом.
— А ваши друзья? Скажем, этот, вы говорили, который придумал вам название клуба?..
— Сашка Линичук? Он журналист. Средненький, звезд с неба не хватает. Да они с Геркой и не учились вовсе — только песни орали под гитару… — Он улыбнулся, протягивая руку за новым шампуром. — Мы жили втроем в одной комнате, так заниматься было невозможно! Что теперь с Георгием, я даже не знаю.
Николаенко внушительно посмотрел на дочь: мол, делай выводы. Канарейка потупилась. Но почему-то эта сценка показалась Евгению ненастоящей, разыгранной, как по нотам.
Палыч уже глядел на него в упор.
— У вас, кажется, был еще один друг. С ним случилось несчастье… я ничего не путаю?
— Да. — Он решил не выказывать удивления. — Влад Санин. Впрочем, они дружили втроем: Влад, Герка и Гэндальф. Я их делами и песнями не особенно интересовался.
— Ну, о чем вы говорите! Я помню свои студенческие годы. Споры до хрипоты, юношеский нигилизм, готовность перевернуть мир… А тем более студенты МИИСУРО, в чьи руки уже тогда было отдано Будущее. Неужели вам не хотелось выяснить, каким именно образом? Насколько мне известно, этот мальчик, Влад, довольно близко подошел к разгадке…