Проект Новороссия. История русской окраины
Шрифт:
Поэтому Киевскую Русь можно считать и буферным европейским анклавом, выдвинутым в Евразию, но можно считать и уже просто евразийским княжеством. Эта двойственность ее геополитического положения затем привела к тому, что после монгольского нашествия Южная Русь, будущая Украина, приобрела буферный статус, а Северная Русь превращается в евразийское Московское царство. Последний факт лишь подчеркивает тенденциозность концепции Украины-Руси, в соответствии с которой современная Украина является наследницей Киевской Руси. Ведь тот же Новгород очень рано, едва ли не с IX в., развертывал экспансию на северо-востоке. В частности, на Волге, по которой шел торговый путь из
Тенденциозность украинской исторической школы в вопросе об исторической преемственности наследия Киевской Руси как раз основана на разделении истории Киева и Новгорода. А это, как уже говорилось, совершенно противоречит общеизвестным историческим фактам. В действительности сам термин «Киевская Русь» искусственный и введен историками спустя много веков после упадка Киева. Нечто подобное термину «Византия» по отношению к империи со столицей в Константинополе, которую сами ее жители называли Ромейской, то есть, Римской. Себя, соответственно, они называли не византийцами, а ромеями.
То же самое в нашем случае. Здесь господствовал просто термин «Русь», причем смещавшийся по территории. До сих пор недалеко от Новгорода стоит городок Старая Русса. Понятно, что термин «Русь» пришел в Киев с Новгорода вместе с князьями-варягами. И хотя в X в. термин «Русь» (а вовсе не «Украина»!) закрепляется за Киевской землей, затем он распространяется и на земли, подконтрольные киевским князьям. Причем не только на северные, но и на западные (отсюда, например, термины «Галицкая Русь» и «русин»).
После ослабления политической власти Киева на Руси, а затем почти полного опустошения Южной Руси манголо-татарами этноним «Русь» естественно закрепляется на севере и западе пространства Древней Руси. А с потерей государственности Галицкой Русью, превращением ее в польскую провинцию и многовековым ее ополячиванием этноним «Русь» в полной мере своего значения сохраняется на северо-восточных русских землях. Так что этноним «Русь» смещался по территории, и попытка его монополизировать отцом украинства Грушевским и его современными последователями просто еще одна грубая фальсификация истории. Это тем более выглядит абсурдом, что именно Грушевский и «украинцы» уже в XX в. отказались от этноимени «Русь», «русский», «русин», тем самым лишний раз подтвердив факт исторического смещения этнонима «Русь» с юго-запада на северо-восток. Чуть ниже мы более детально рассмотрим этот вопрос.
В целом, монгольский «ритм Евразии» резко усилил евразийские черты всей Руси и южнорусских земель в том числе. Не случайно как раз на период нашествия и господства монголо-татар пришелся подъем двух государственных образований: Галицко-Волынского княжества и Великого княжества Литовского. Они как раз и явились типичными буферными образованиями, по времени последовательно сменяя друг друга. Действительно, до начала нашествия монголо-татар ни Галицкое, ни Волынское княжество, ни тем более Литва не представляли собой нечто значительное. Как уже говорилось, Галицкое княжество находилось под управлением короля Венгрии Белы IV, сильнейшего правителя не только восточной, но и, возможно, всей Европы того времени. Очевидно, что если бы не нашествие монголов, главной целью которого как раз был разгром короля Венгрии, князю Волыни Даниилу никогда не удалось бы занять галицкий стол. Уместно вспомнить, что Беле IV подчинялись половцы, принявшие христианство и ушедшие в Венгрию.
После
С одной стороны, этот князь получил весомые преимущества от нашествия монголов, то есть, при развертывании «ритма Евразии». С другой — Даниил, как и прочие подвергшиеся вторжению правители, попал под жесткий контроль татарских ханов. Так, уже в 1243 г. он вынужден был отправиться в монгольскую ставку для изъявления покорности и получения ярлыка на княжение. Это означало установление вассальной зависимости от монгольских ханов, которая в последующие годы вполне проявилась. Следовательно, рост авторитета Даниила Галицкого в Европе зависел в исключительной степени от монгольского фактора. Лишь как правитель, который хоть как-то может сдержать монголов и, в то же время, как их вассал получить поддержку у завоевателей, Даниил мог интересовать Европу и римского понтифика. Но попытка проводить самостоятельную политику, периодически оказывать отпор монголам, закончилась новым их наступлением. В 1259 г. по их требованию были разрушены крепостные стены городов княжества. В дальнейшем галицко-волынские князья по приказу татар вынуждены были неоднократно воевать в Литве и Польше.
Тесная связь истории Галицко-Волынского княжества с господством татар подтверждается и тем, что под самый конец его существования выдвиженец боярства Дмитрий Детько обратился за помощью к татарам (1340 г.). Это на некоторое время продлило существование княжества. Но в 1349 г. польский король Казимир I захватил Галицию, однако с согласия татар и за ежегодные выплаты. Таки образом, по мере ослабления власти татар буферная территория Западной Руси переходила из-под их контроля как сил Евразии под контроль европейских сил: Польши и Венгрии.
Очень сходным было положение Литвы. Как уже подчеркивалось, ее подъем также тесно связан с монгольским «ритмом Евразии». Так же, как и Галичина, Литва испытывала давление со стороны сил европейской цивилизации: Тевтонского ордена, завоевавшего родственных ей пруссов. Вместе с тем положение Литвы было выгоднее, чем положение Галичины. Монголы не могли нанести ей такого жестокого разорения, какому подверглись южнорусские земли. Выгодное положение в глубине лесной зоны сыграло решающую роль в укреплении Литовского княжества.
Его роль как буфера Европы и Евразии совершенно очевидна. Но в отличие от Галичины Литва не была поглощена Польшей, а вступила с ней в унию и значительное время сохраняла свою геополитическую специфику. Еще в большей степени это относится к Надднепрянской Руси, которую Литва включила в состав своей государственности. Следовательно, нашествие монголо-татар, то есть, «ритм Евразии» более ясно определили геополитическое место Южной Руси как буферной территории. И не случайно. Монгольский ритм совпал по времени со зрелостью европейской земледельческой цивилизации, пришедшейся на рубеж XIII–XIV вв. В Восточной Европе это проявилось в укреплении достаточно централизованных королевств: Венгрии и Польши.