Проект особого значения. Версия 20.24
Шрифт:
Уже на пороге дома Андрей остановился у старомодной бумажной фотографии в деревянной рамке, стоящей на тумбочке в прихожей. На снимке куда более молодой профессор обнимал смеющуюся женщину и задорно улыбающегося мальчишку лет пяти.
– Супруга и сын? – спросил Андрей.
– Да, – дрогнувшим голосом отозвался профессор.
– Мои соболезнования, – выходя, сказал Зотов.
Собрать информацию о Кирьянове и его окружении оказалось несложно. Труднее было уговорить начальника управления дать санкцию на заведение дела. Услышав фамилию возможного
– Зотов! Ты охренел? – негодовал начальник, размахивая рапортом Андрея. – Снял оперов с дел! Второй день уже возитесь! Выхлоп-то есть?
– Ребята промылись насчет доктора. Палата, в которой лежала Романова, не была свободной. Ее оплатил некто Сомов. Который оказался родственником врача! Палату специально сняли для Романовой. А врач это пытался отрицать.
– Ну, заплатил он за девушку тайком – благородно!
– Да нет там никакого благородства. Ему хорошо заплатили, чтобы он поместил ее именно в эту палату! Романова лежала через стенку с ныне покойной женой Кирьянова. Я скорее поверю в бессмертие, чем в такое совпадение! Мы успели перехватить тело Кирьяновой до кремации. Так вот, в ее крови обнаружено вещество, спровоцировавшее инсульт! Уверен, в крови Романовой мы найдем аналогичный препарат!
– Думаешь, Кирьянову убили? – снизил тон Звонарев.
– Сто процентов.
– Ладно, – сдался Звонарев, – давай, мухой готовь бумаги и вези сюда доктора.
– Уже. Он в казе. Ребята его кошмарят потихоньку.
– Зотов! Я только разрешил сигнал завести! А у тебя уже человек в комнате административно задержанных?
– Представляешь, Игнатов почувствовал вкус оперской работы и после опроса сразу притащил Никонова. Есть все-таки чуйка у парня!
– Ну и что думаешь?
– Версия такая: Кирьянов заплатил врачу, тот ввел препарат. С этим все просто. Муж избавился от давно болеющей жены. Со слов персонала клиники, она же уже около года была в неадеквате.
– А что? Похоже на правду, – перебил Андрея Звонарев, довольно потирая ладони. – Появилась молодая помощница, вскружила голову старику. Вот те и умысел, и сговор! – полковник на секунду замолчал, барабаня пальцами по столу. – Только зачем он Романову в больницу запихнул и отравил?
– Вот и мне непонятно. Да и с чего тогда она приперлась в нашу виртуальную форму обращений? Если б не она, тело Кирьяновой уже бы тихо кремировали, и концы в воду. Мы бы ничего не узнали.
– Получается, сама сдала. Нелогично.
– Вот и я говорю: версия с коварной любовницей не клеится. Нужно тащить сюда Кирьянова и колоть.
– Очнись, Зотов! – взревел полковник. – У нас нет оснований для задержания! Нет, и все! Ты знаешь, кто такой этот твой Кирьянов? Понимаешь, в каких кругах он вращается? А если он пожалуется? Да прокуратура нас даже слушать не станет! Зато мы с тобой станем свидетелями уникального природного явления – летнего погонопада! Или для тебя уже держат должность охранника в магазине?
– Сергеич, девчонка в опасности! Она явно под чем-то. Наш чокнутый профессор держит ее на каких-то препаратах.
– Опроси его, – выдохнул Звонарев. – Только
– Да ты ж меня знаешь! – с улыбкой возмутился Андрей. – Когда я подводил?
Погода наконец-то смилостивилась, прикрыв землю от обжигающих солнечных лучей черными тучами. Поднявшийся ветер безжалостно гнул деревья и срывал уставшие от жары листья с трепещущих веток. Непрерывающиеся раскаты грома сливались в потусторонний рокот, а озаряющие исполинских монстров небес молнии придавали мистический антураж коттеджному поселку. Первые тяжелые капли дождя застали опергруппу, состоящую из Зотова и Игнатова, уже во дворе дома Кирьянова. Профессор, казалось, не удивился повторному визиту сыщиков, но и особой радости в его голосе не оказалось.
– Проходите, – буркнул старик в домофон.
На этот раз профессор не встречал Зотова и увязавшегося за ним Игнатова. Обитателей особняка оперативники застали в той же комнате, что и в свой первый визит. Профессор с полупустым коньячным бокалом раскачивался в кресле-качалке у самого окна. А Елена, по-старушечьи сгорбившись, сидела спиной к гостям на маленькой табуретке перед мольбертом. Резкими и размашистыми движениями она наносила жирные карандашные штрихи на холст. По всей комнате были разбросаны исписанные странными картинками листы.
– Здравствуйте, – Андрей постучал в открытую дверь.
Профессор промолчал, а Романова вскинула голову, одарив вошедших безумным взглядом. Она несколько секунд разглядывала полицейских, словно плохо видела или старалась запомнить. Наконец она оскалилась недоброй улыбкой и прохрипела, буквально впившись взглядом в Андрея:
– Стасик? Это ты?
– Нет, милая, это не Стасик. – Кирьянов поднял глаза на гостей.
– Профессор, – заговорил Андрей, – доктор Никонов уже дает показания. В ваших интересах сотрудничать со следствием. Я бы хотел задать пару вопросов вам и Елене Алексеевне. Или лучше называть ее Евой Альбертовной?
– Догадались? – устало улыбнулся Кирьянов.
– Ну, явных подсказок достаточно. Только это настолько невероятно, что я и сейчас не верю. Как вы это сделали? Наркотики? Гипноз? Внушение через нейрошунт? Как заставили девушку копировать вашу жену?
– Значит, не догадались, – в голосе Кирьянова прозвучало разочарование. – Устал…
Он отставил бокал, встал и подошел к окну, за которым бушевала стихия. Именно в этот момент громыхнуло так, словно над домом что-то взорвалось. Ветер с силой впечатал мокрую ветку курчавой ивы в мутное стекло. Кирьянов, не замечая бури, заложил руки за спину и тихо сказал:
– Она не копирует. Это моя Евочка.
– Поворот, – искренне удивился Андрей.
– Думаю, вы уже знаете: семь лет назад погиб наш сын – Стас. Ева так и не пережила то горе. Один инсульт, второй, частичный паралич. Все это повлекло неминуемые изменения в психике. Поймите, я не мог потерять и ее. Сам бы не пережил. Пришлось оставить компанию и вернуться к своему давнему проекту – «Шаг в бесконечность».
– Ого! – воскликнул Игнатов. – Я читал! Это же теория полного переноса сознания человека в Виртуал. Невероятно амбициозное исследование!