Проект "Плеяда" 2.0

Каминский Андрей Игоревич

Она осторожно раздвинула ветви кустов и шагнула на небольшую поляну, надежно укрытую густыми зарослями. Луна, доселе прятавшаяся за тучами, вышла, залив поляну ярким светом и Илта замерла на краю, не желая выходить на освещенную местность.

Мелодичный, довольно приятный смех, разнесся по поляне.

— Не бойся меня, шаманка с юга, — послышался насмешливый женский голос, — я не причиню тебе вреда. Женщинам меня надо даже меньше бояться, чем тебя.

Илта

холодно усмехнулась, не спеша выходить из тени и всматриваясь в заросли по ту сторону поляны. На нее вновь набежали тени — луну опять закрыли тучи.

— Кто ты? — негромко спросила она.

— Я думала, ты догадалась, — вновь смех, подобный журчанию лесного родника, — тебе надо больше верить своим людям.

— Синильга?

Что-то шевельнулось во тьме, тень, еще более черная, чем окружающие ее тени, странный силуэт, слабо напоминающий женскую фигуру.

— Так меня звали, — что-то неуловимое простым взглядом переместилось во мраке, — давно, когда еще твои предки пришли в земли лесных людей.

— Мои предки? — Илта усмехнулась, — ты ошиблась, их тут не было. Я не русская.

— Это неважно, — куноити словно наяву увидела, как ее невидимая собеседница небрежно отмахивается, — вы все пришельцы тут. Но у таких как я много имен — некоторые ты знаешь, другие известны твоим спутникам.

— Зачем тебе Ваня? — резко спросила Илта.

— Мне? — собеседница Илты звонко расхохоталась, — мне не нужен никто. Я не в ответе за те небылицы, что сочинили обо мне за пару веков. Это я нужна всем. Я бы не стала являться твоему мальчику, если бы он сам не хотел этого.

— Он хотел увидеть тебя? — спросила Илта, — с чего ты взяла?

— Не меня, нет, — снова смех, — но та к кому стремится его сердце, ему недоступна.

— Кто же это? — спросила Илта.

— Не лукавь сама с собой, шаманка с юга, — рассмеялась Синильга, — ты и сама прекрасно знаешь, по кому тоскует этот полукровка.

Илта медленно кивнула головой: да, она знала. Знала, еще там, у фанзы на берегу Амура, когда сидела у костра с тремя следопытами, вспоминая о былых рейдах. Молодой парень, русо-бурято-эвенк, ушедший в леса, после того, как красные партизаны вырезали его семью — знал ли он вообще женскую любовь? Илта еще там у костра читала восхищение в глазах парня: перед ее красотой, отвагой, даже ее решительной жесткостью. Для молодого таежного охотника, Илта, уже повидавшая пол-Азии, побывавшая во дворце самого тэнно казалась существом из иного мира, прекрасным и удивительным — мудрено ли, что он втрескался в нее по уши.

И что самое неприятное — мало что могло быть более некстати сейчас.

— К тем,

кто мается тоской и безответной любовью, прихожу я, — продолжала тем временем Синильга, — Одинокие зовут меня. Страдающие зовут меня. Жаждущие зовут меня. Они все хотят видеть меня, хотя и не подозревают об этом. И я прихожу к ним в том обличье, что они желают видеть.

— И видят они его перед смертью, — съязвила Илта, — говори как есть Синильга.

— Ты думаешь, он доживет дотуда куда вы идете? — на этот раз в голосе из тьмы не слышалось и тени насмешки, — тем, кто живет в мире грез, трудно приходится в мире живых. Особенно в тайге!

Темнота зашевелилась и на поляну выступил ночной призрак. Илта жадно впилась в лицо легендарной Девы. Узкие темные глаза, красиво очерченные губы, нежная кожа. Стройную фигуру забирал шаманский кафтан — самасик, украшенный бахромой, покрытый бесчисленными вышивками, изображавшими духов-помощников шамана — как и немногочисленные подвески из металла. Змея, ящерица, лягушка, беркут, конь, медведь. Самая большая подвеска изображает лодку по которой шаман переплывает между мирами. Черные косы девушки убраны под шапку — лэрбэки, напоминающую шлем, с которого свисают длинные ленты — символ змея-помощника эвенкийских шаманов.

Костюм богатым, причудливо раскрашенный, но что-то в нем показалось Илте странным. Краски темные, словно расплывшиеся.

Синильга небрежно махнула рукой и несколько капель упало на лицо Илты. Теперь было понятно — костюм шаманки был насквозь мокрым.

— Приоделась, после того как показалась Ване? — усмехнулась Илта, стараясь побороть тревогу, — он говорит, там на воде на тебе было меньше одежды.

— На воде, — Синильга усмехнулась в ответ, — я же говорю, что мужчинам я показываюсь иначе, чем женщинам. Особенно тем, кто сам идет ко мне.

— А если я не отпущу? — с вызовом сказала Илта. Дева пожала плечами.

— Ты сама знаешь, что он только внесет разлад меж вас всех. Я же, перед тем как отправить его в царство Хирги, сделаю его счастливым.

— Ты же понимаешь, что я не просто так решила с тобой поговорить, — продолжала Синильга, — и не просто так ты пошла на мой зов в ночную чащу. Тот, кому служим мы обе, хочет, чтобы ты дошла до Черного Колодца. Но путь этот опасен и не все, кто вышел с тобой с юга вернется обратно. Не все…

— А кто? — резко спросила Илта, — если я отправлю кого-то в Читу прямо сейчас.

— Он умрет, — покачала головой шаманка, — все вы умрете, если повернете обратно. Господин наш Харги и сам не может сказать, кто из твоих спутников дойдет до Хара-Худаг, а кто найдет смерть по дороге. Но Гончая должна добраться до логова Мечита. Поэтому я и была послана сюда. Смерть уже идет за вами, те, кто служат Небесной Обезьяне сами не ведая того, готовятся отправить вас в царство Харги.