Проект: Полиморф. Созданный монстр. Том 2
Шрифт:
ТИСы его боялись.
«Ты уверен, что им можно доверять?» - спросил Март в персональном канале напрямую к Скримрейка.
«Не всем. И не сразу», - по-деловому сухо ответил младший, угнездившись на свободном месте, куда по компоновке могли бы разместить еще дополнительные стойки для машин.
«Твои выводы?» - скупо спросил Март, терпеливо отсчитывая время и вслушиваясь в любые доступные сигналы корабля.
Техники обещали вернуться с динамиками. Если повезет, то им этой работы еще на пару часов, за время которых корабль может уже успеть всплыть. Генерал, вероятно, захочет продолжить разговор и вернуться к полезным действиям.
«Двое лояльны. Один напуган. Последний борзый по жизни, - быстро разложил выводы Скрим, замерев бок о бок с грозной машиной. – 900-й молод и ведом. Он пойдет за сильнейшим и не станет вступать в конфликт. Побоится поломок. 920-й рассудителен и терпелив. Неплохо ориентируется в ситуации, но трусоват. Будет сам молчать до последнего, если его не спрашивать. 710-й желает действий и доказывать свою пригодность. Он может стать лоялен, и он будет слушаться, если поймет наш план. А с 802-м все плохо. Я таких узнаю. Они обычно заводилы в бандах. Старшие. Авторитеты для многих. Мне с ним будет сложно. Но не долго».
«Прогноз?» - уточнил Март.
«Следующий конфликт станет последним, - ответил Скримрейк, никак не выдавая свое общение с Мартом один на один. – Но только во время стоянки».
«Не подведи», - сказал старший.
«Разумеется», - в тон ему отозвался ТИС, мысленно в душе искрясь от удовлетворения.
Кончилась пора шаткого сумасшествия, когда эмоции правили Скримрейком, мешая его острому разуму. Завершилась пора помутнения. Последние разговоры с Мартом многое расставили у младшего полиморфа по местам. И теперь, утвердившись на своей роли, лидер ТИСов цепко держался за оказанное ему доверие.
Остальные полиморфы отстранение соплеменника от своей группы воспринимали с непониманием и негативом. Им было не понять, что пятьсот двенадцатый нашел в этой грубой и старой машине, и за что он перед ней так прислуживается. Хорошо сработанная команда не была для них полноценным объяснением. Все чувствовали, что за отношением подчиненного к Марту кроется что-то еще.
Но никто из нового звена так и не узнал, что стало причиной такого отношение. Никто не знал, как погибло прошлое звено. Никто не знал, почему выжили только эти двое. Но особенно все оставались в неведении относительно психики ТИСа, и того общения с Мартом, которое заставило Скримрейка вернуться полноценно в строй.
Большей тайной для летного состава было только прошлое пятьсот двенадцатого. Потому что, несмотря на болтливость перед генералом, ТИС не пропустил ни единого лишнего сигнала в эфир о своем уличном прошлом. Хотя он не стеснялся свих цинтеррианских уличных лет. Порой бравировал ими. И гордился тем, что сумел приспособиться.
Кабинет генерала
Приняв всю информацию от полиморфов к сведению, Кенси понял, что отдых ему не светит. Хуже того, вышедший в боевой режим мозг отказывался тормозить и требовал переключиться на что-то другое, не менее важное и срочное.
Потому, вернувшись по привычке
– Вигинс, зайди ко мне в кабинет.
С другой стороны послышался сомнительный вопрос и уточнение, на что Кенси повторил уже свободнее:
– Да оставь ты их там! Жить захотят - сами справятся.
Старпом на мостике неуверенно помялся, после чего с неохотой согласился. Корабль должен был выйти из прыжка в ближайшее время, и старший офицер старался не нарушать правила присутствия командования в ответственные моменты в рубке.
Кенси сейчас был несколько иного мнения относительно дисциплинарного порядка на борту. Генерал предчувствовал какой-то нездоровой интуицией, что свободное время у него утекает как песок сквозь пальцы. И если сейчас не воспользоваться моментом, то скоро может стать очень поздно что-либо менять.
В кабинете генерал рухнул в мягкое кресло, стоящее в уютном закутке рабочей зоны. Несколько декоративных панелей с принтом под настоящее дерево отгораживали зону пространных бесед от крепкого рабочего стола. Как и во всех космических кораблях, дизайн релаксационных закутков был неизменным от момента постройки до ближайшей перепланировки. Подвинуть кресла было нельзя. А избавиться от лишней мебели можно было только слесарными методами.
Раскиданных по столу журнальчиков тоже не полагалось. Как и чашек, стаканов, забытых стилусов, не говоря уже о сувенирных мелочах. Космос и боевая обстановка не щадит людей за забывчивость, и любые предметы, вопреки морской качке, могут внезапно оказаться даже под потолком.
Но Кенси было сейчас не до правил. Распотрошив встроенный шкафчик под псевдо-деревянной панелью, генерал извлек из глубины свои старые запасы ароматной настойки, разлил по двум небольшим металлическим рюмкам, а потом залпом влил в себя одну из них.
Когда дверь кабинета с шелестом отъехала в пазы, и на пороге показался остроносый с пристальными глазами старпом, Кенси как раз повторно наполнял свою рюмку.
– Эм… Командир? – с сомнением и откровенным недоумением уточнил всегда идеально выбритый и причесанный Вигинс.
– Заходи, - крепкой рукой поманил его Кенси. – И да не кривись, Эдд. Я сказал – значит можно.
Эддис Вигинс был старшим помощником генерала въедливым и дотошным. Впрочем, как и многие другие артанцы на флоте. Работа у него была тяжелая, и там где генерал мог дать вольную отмашку, Эддису приходилось лично следить за исполнительностью приказов. Посему Вигинса в экипаже большинство не любили, частенько побаивались, терпели, и за «своего» не считали. Даже несмотря на долгий срок совместной службы. Хотя, конечно, единомышленники у Эддиса были, но этих аккуратистов остальные тоже сторонились.
С командиром эскадры у старпома отношения были обычно доверительные, но в последние годы генерал начинал исполнительного Вигинса напрягать. Частые меланхоличные настроения командира и вовсе Эддиса тайно подбешивали. И оттого старпом все чаще замыкался, становясь на работе сам как их боевая машина.
– Что случилось, командир? – осторожно, пряча скепсис, спросил старший помощник.
– Да что ты заладил… Командир-командир… Хватит. Давай опять по имени, - отмахнулся Кенси, рухнул за столик в мягкое кресло и пододвинув к старпому рюмку.