Проект С.А.Г.Р.А.
Шрифт:
Ну, а сейчас мы едим, правильно? Ведь мне не обязательно раздеваться прямо во время еды, не так ли?
Рони, для тебя с нами нет ничего обязательного. Если ты хочешь, мы можем прямо сейчас собраться и уехать к себе домой. Но если мы не действуем тебе слишком сильно на нервы, мы с удовольствием останемся у тебя.
Тебе просто не нужно думать о нас чего-то особенного. Если мы тебя не стесняем, то тебе, тем более, не нужно стесняться нас. Удобно тебе быть одетым среди обнаженных хорошо относящихся к тебе и доверяющих тебе женщин – пусть будет так.
Да, нет, просто могут быть некоторые,
Подожди. Мила, может, ты хочешь выйти или останешься с нами?
Да, я знаю, мама. Говори, как есть, мне с вами интересно. Если Рони не против, я останусь.
Так, Рони? Теперь послушай. Мила достаточно много знает о мужчинах, они для нее привлекательны, как люди другого пола, и как существа, одно? один из которых когда-то составит счастье для нее и ее детей. И она знает, что в результате любовных игр, лаская друг друга, мужчина и женщина приходят в некоторое возбужденное состояние, которое им необходимо для зачатия ребенка. У женщины это возбужденное состояние заметно меньше, у мужчины – больше, и в этом нет ничего противоестественного.
Да, некоторые мужчины при виде любой обнаженной женщины приходят сразу в возбужденное состояние, но это просто потому, что они видят обнаженных женщин очень редко. Правда, есть и другое мнение – немало людей считают, что полуобнаженные женщины возбуждают мужчин сильнее, чем женщины, полностью обнаженные.
Но нормально – послушай меня внимательно, Рони, это важно – когда мужчина возбуждается только для той женщины, которая ему по настоящему нравится. По крайней мере, в начале их отношений. Скажу в скобках: дальше, это уже забота любящей его женщины, у нее есть для этого средства – следить, чтобы он не испытывал возбуждения в отношении других женщин.
Поэтому, если окажется, что ты будешь возбужден в нашем присутствии – для нас это просто показатель правильной – и желаемой для нас – твоей первоначальной реакции.
А дальше все придет в норму. Поверь, у всех у нас есть много, чем можно заниматься, кроме как рассматривать тело друг друга. Но, с другой стороны, если тебе приятно видеть красивых обнаженных женщин – то тебе нужно только взглянуть на нас.
И поверь, нам так же приятно смотреть на обнаженное тело мужчины, который нам нравится и которому мы полностью – полностью! – доверяем. Не бойся, что смутишь Милу, она в своем девичьем воображении уже имеет образ своего будущего мужчины, в том числе и в обнаженном виде, и ей совсем не кажется необычным или даже порочным сравнивать этот свой идеальный образ с встречающимися ей реальными мужчинами. Причем – что для нее особенно важно – с мужчинами, которые нравятся ее матери.
Мила, тебе не надоело? Если я в чем-то не права, ты мне скажешь об этом – потом, когда мы будем наедине.
Хорошо, мама. Но я пока не чувствую себя ни задетой, ни смущенной. Если Рону нравится смотреть на обнаженных красивых девушек на фото или в кино, то пусть он лучше смотрит на нас. Этим он и нам доставляет удовольствие.
А что касается его самого, то он мне уже понравился одетым, и я уверена таким же привлекательным он мне покажется и без одежды. И я на него смотрю также и твоими глазами, мама: если его вид – и в одежде и без – радует тебя, взрослую
Ладно, я думаю нам всем пора отправляться в кровать. Мила – умываться. Рон, ты мне покажешь нашу постель?
В общем, все как-то устроилось. Через четверть часа женщины уже были в постели – пижамы и ночные рубашки им не понадобились. После душа я заглянул к ним пожелать доброй ночи и спросить не надо ли им чего-то еще.
Оказалось, надо.
Рони, милый, мы тебя не пугаем? Ведь ты нас не боишься, правда? Тогда посиди с нами, нам просто приятно твое общество. Даже в твоем полуодетом виде.
В полуодетом – имелось в виду полотенце, которое я обкрутил вокруг пояса.
Рони, давай поговорим еще раз о нас с тобой. Я сейчас изложу тебе то, что мы – мы обе! – хотим сказать тебе, а ты нас просто выслушай. Тебе не надо ничего нам отвечать, и то, что мы тебе скажем, никак не должно тебя связывать. И все то, что мы тебе сейчас скажем, не зависит от того, что ты о нас думаешь, так же как и от того, что можешь или собираешься нам сказать.
Рони, милый. Мы тебя обе любим: я – как твоя женщина и Мила, как моя дочь. Да, я твоя женщина, и если ты хочешь, я буду с тобой прямо сейчас, а Мила уйдет в твою спальню. Или наоборот – уйдем мы, а Мила останется.
Ты это понял? Тогда расслабься. Между нами все решено – и Мила меня одобряет. Но разве мы куда-то спешим? Кто-то нас обязывает сделать все в первую же ночь? Извини, я все же знаю немного мужчин. Я уверена в твоих чувствах ко мне – просто по всему твоему поведению сегодня, но я также уверена и в том, что ты не голоден – в сексуальном смысле, конечно – так, чтобы желать прямо сейчас на меня наброситься. Мила, ты не хочешь уйти?
Нет, мама – если ты меня не прогоняешь.
Нет, ничего, ты знаешь, когда ты можешь нас стеснить, и тогда уйдешь сама.
Так вот, Рони, давай мы сегодня не будем ничего делать. Хочешь, иди ко мне под одеяло, без этой своей тряпки, конечно. Мне приятно будет чувствовать твое тело, а тебе, думаю – мое. Но это – все. Все – на сегодня. Или хочешь, пойдем в гостиную, включим музыку и потанцуем вместе?
Нет? Давай тогда просто поцелуемся – так крепко, как сумеем. Наклонись ко мне, не бойся. Мы сдержимся, мы же оба – взрослые и ответственные люди. И потом Мила рядом, с ней мы не позволим себе зайти слишком далеко.
Что я мог сделать? Скажу честно, поцелуй затянулся. Но мы оба помнили о Миле рядом. И все же к двери я добирался в полубессознательном состоянии. По пути, я, правда, потерял свое полотенце – что я осознал только по сдавленному хихиханью с той стороны кровати, где размещалась Мила.
Понедельник. 6 июня.
Утром после душа я прошел прямо на кухню, Ани уже была там. Что-то там жарила. Мой любимый апельсиновый сок и яйцо вкрутую были уже на столе.