Проект Тетис
Шрифт:
То есть, согласно современной теории, человечество зародилось на третьей планете системы Солнце. Есть противники теории, конечно, но у современных ученых много доказательств в виде частично восстановленной и расшифрованной информации со старых носителей данных, хотя они и обрывочны.
К тому же люди всех колоний негласно живут по суткам подозрительно близким к периоду вращения третьей планеты, несмотря на то что общепринятое времяисчисление идет согласно сатурнианского году. Забавный факт.
Так что здесь сомнений быть не может. Но вот насчет
Войны – двигатель прогресса. Что ж, видимо наши предки довоевались до того, что смогли построить межзвездный корабль и прилететь сюда, на Сатурн. И сейчас мы, их потомки, заключаем научно-исследовательские союзы, организуем экспедиции, отправляем зонды к планете, поверхность которой, по данным с зондов сотрясают множественные взрывы с тяжелыми выбросами в атмосферу, плотность которой сделала ее непригодной к существованию.
Звучит невероятно.
И все же, эта история меня всегда вдохновляла. Всегда было интересно, какой она была, эта Земля, до того, как ее покинуло человечество. Как бы я хотела увидеть мир с тем биологическим разнообразием, которое рассчитали и которое предсказывают гиперионцы! Как бы я хотела внести свой вклад в развитие этой ветви науки!
К сожалению, в Союзе Рут уделяется гораздо большее внимание экспансиционным технологиям, так как наше государство не имеет в распоряжении собственной малой планеты, пригодной для терраформации.
Вот поэтому мне так важно получить выездную карту и поступить в высшую школу. Вот почему я здесь.
Разлепляю сухие губы. Хочу пить.
Ощупываю свои ладони, но не обнаруживаю на пальцах коммуникатора, чтобы связаться с внутренней системой помещения и подключиться к доступным мне устройствам. Шарю руками по одеялу.
Моя возня будет Мину. Она удивительным образом понимает меня без слов, вставляет мне в рот трубку, по которой поступает вода. Утолив жажду, я отпускаю ее и фокусируюсь на лице подруги, взирающей на меня с жалостью и озабоченностью. На глазах наворачиваются слезы.
– Родная! – Мина кидается ко мне и обнимает, бережно, но ощутимо, - Как же тебя угораздило! Ох, мы все думали, что ты окажешься в корпусе снабжения, а тебя, оказывается, записали в штурмовики! С ума сойти!
– Ну, так распорядилась распределительная шляпа, - тихо ворчу я.
Мина хмурится.
– Иногда ты говоришь такое, что сложно понять, о чем речь. Какая еще шляпа?
Я сама иногда не могла толком объяснить некоторые выражения, которые я любила ввернуть в своей речи. В самом деле, какая шляпа.
– На учениях тренеры сделали выводы, что я неплохо управляюсь с гравистанцией, - пояснила я.
– Понятно, - примирительно заключила подруга, помогая мне сесть, - Есть хочешь?
– Сколько я пробыла без сознания? – спохватилась я, - Включи транслятор,
– Ладно, но учти, врач запретил тебе смотреть новости.
Мина через собственный ком включает транслятор и переключает каналы.
– Что, все настолько плохо?
– Ты здесь, а значит, не все, - подруга говорит так, словно пытается заразить меня своим оптимизмом. Она останавливается на каком-то развлекательном канале и возвращается в кресло.
– Давно ты здесь?
– Почти с самого твоего прибытия, - Мина закусывает губу, - три дня. Мы с семьей как раз прилетели на Тетию. Гектору нужно пробыть здесь какое-то время по службе.
– А Гастан?
– Он был на дежурстве. Я связывалась с ним, сказал прибудет первым же рейсом, как только выбьет увольнительную, - Мина усмехается, - Он злой как черт, рвет и мечет. Говорит, что так и знал, и не надо было пускать тебя на службу.
Я невольно улыбаюсь. Кто бы его спрашивал. Но его взволнованность греет мне душу.
– Еще связалась с твоими родителями, успокоила их, сказала, что с тобой все в порядке. Убедила не прилетать. В их возрасте такие путешествия ни к чему. К тому же, к их прилету ты скорее всего уже будешь на ногах.
Я благодарно взглянула на подругу.
– Спасибо.
Она пожала плечами, мол, ничего особенного. Но я знаю, что ей тоже тяжело дались три бессонные ночи.
На дисплее транслятора разноцветные кадры детской игры сменяются заставкой псевдонаучной передачи «Кто и что» в духе мистицизма. Первые же кадры продемонстрировали Энцелад, а голос диктора начал вкрадчивой, пробирающей до костей интонацией рассказывать про планету и нашу миссию, снабжая общеизвестные факты многочисленными предположениями и домыслами. Я завороженно уставилась на мелькающие изображения.
– Что-нибудь известно про остальных? Что вообще говорят?
– Нет, правительство засекретило информацию. На основных каналах сообщают лишь краткие сведения. Основная версия – авария на танкере, несчастный случай, вызванный аномальными физическими условиями и стечением обстоятельств. Но поговаривают, не обошлось без мимасцев. Ну то есть гиперионцев на самом-то деле.
– Как же тебя пустили ко мне?
– Я пригрозила им сама знаешь кем. К тому же ты на обычной станции, Тет. Правда, ее совсем недавно отстроили и открыли, - Мина скорчила гримасу на очередную реплику, прозвучавшую из транслятора, - Слушай, давай я переключу, а?
Я поморщилась. Я на гражданской станции. Меня уволили?
– И что, оборонники даже не приходили?
– Ты знаешь, что я не люблю, когда ты их так называешь.
– Это еще почему? Из нас двоих если кому и обижаться на «оборонника» - так это мне. А ты просто становишься ханжой, как Гектор.
– Я не ханжа, - кажется, я задела подругу за живое, - Мне просто не нравится это неуважение и все. Просто это мое мнение.
Я знаю, что веду себя несправедливо по отношению к ней, но извиняться вроде тоже глупо.