Проект «Валькирия»
Шрифт:
– Скорее всего.
– Расти, расскажите мне, как это бывает, – настойчиво попросил Дуглас.
– Я уже говорил, это трудно объяснить, – снова вздохнул гигант.
– И все-таки я прошу вас ответить, – не унимался профессор. – Начните с самого начала. Что вы почувствовали в самый первый раз?
– Тревогу. Внутри словно постоянно что-то вибрировало. А в затылке появился ледяной комок. Сначала я не понял, что это значит, а когда начались неприятности, забыл обо всем. Потом, когда все это стало повторяться, заметил и начал прислушиваться.
– И как? Получалось?
–
– Избегать неприятностей.
– Избежать – нет. А вот значительно снизить проблемы – да.
– Снизить проблемы? – не унимался Дуглас. – Поясните.
– Профессор, вы не служитель культа, а я не на исповеди. И я не собираюсь посвящать вас в свою жизнь.
Резкая отповедь смутила профессора. Запнувшись на ровном месте, Дуглас откашлялся и, взяв себя в руки, принялся извиняться. Сообразив, что это излияние может продолжаться бесконечно, Расти резко остановился и, развернувшись к нему всем телом, жестко сказал:
– Профессор, мне совершенно безразлично, хотели вы меня оскорбить или нет. Просто научитесь сдерживать свое любопытство и запомните одну простую вещь, люди это не объект вашего изучения, а живые, мыслящие существа со своими чувствами и эмоциями. Запомните это, если хотите дожить до старости. Далеко не все на этой базе умеют держать себя в руках.
Высказавшись, гигант развернулся и зашагал дальше, даже не пытаясь убедиться, что испуганный профессор следует за ним. Всю дорогу до апартаментов хозяина Дуглас отмалчивался, старательно переваривая полученную информацию. Но оказавшись перед Спектером, разом забыл о размолвке с гигантом. Судя по внешнему виду, инвалид только что перенес очередной приступ и теперь держался лишь на силе воли. Но это не помешало ему приступить к делу, едва завидев профессора.
– Итак, мистер Дуглас, вы готовы сказать мне что-то определенное? – спросил он, сжимая пальцами подлокотники кресла.
– Да. Я могу сообщить вам приятное известие, – с видом триумфатора кивнул Дуглас. – У меня получилось.
– Что именно? – осторожно уточнил Спектер, вперив в него пристальный взгляд.
– Я сумел создать нужный вам раствор. Первичные тесты показали, что уменьшение концентрации и смешивание исходных материалов в специальной среде исключают возникновение взрывного роста клеток и конфликта составляющих.
– Судя по всему, все вами сказанное переведено на обычный язык для восприятия профанами в науке, – улыбнулся Спектер.
– Я могу описать все в формулах, – развел руками Дуглас.
– Не надо. Все данные проверят мои люди. Как долго вы еще будете проверять результат?
– Думаю, двух недель будет вполне достаточно, – подумав, назвал цифру Дуглас, явно называя сроки с запасом.
– Так долго, – невольно вырвалось у инвалида.
– В таком деле спешка опасна, – заговорил Дуглас, по-своему интерпретировав его слова, но Спектер перебил его, быстро взяв себя в руки:
– Не обращайте внимания, профессор. Делайте все, что сочтете нужным, но помните, у вас всего две недели, – жестко отрезал инвалид.
– И что будет потом? – растерялся Дуглас.
– Не справитесь за этот срок, я прикажу
– Мистер Спектер, это наука. Я ведь не кухонные комбайны собираю, – попытался возмутиться Дуглас.
– Именно поэтому я и дал вам возможность спокойно работать. Но теперь, когда задача почти решена, вам придется поторопиться. Я устал ждать, – снова осадил его Спектер.
– Поверьте, мистер Спектер, у меня и в мыслях не было специально затягивать процесс, но все не так просто, – принялся оправдываться Дуглас.
– Я открою вам тайну, профессор. Требование ускорить процесс не прихоть, а необходимость. Состояние моего здоровья ухудшается с каждым днем. Не помогают даже проверенные препараты. Скажу прямо, я не уверен, есть ли у меня эти две недели, – тихо, глядя Дугласу прямо в глаза, сказал инвалид.
Поперхнувшись от неожиданного признания, профессор судорожно сглотнул, после чего, собравшись с духом, осторожно спросил:
– Я могу осмотреть вас?
– Зачем? – удивился Спектер.
– Возможно… Подчеркиваю, только возможно, что мне удастся помочь вам, – осторожно пояснил Дуглас.
– Мой киберврач последней модификации, а реабилитационный танк еще даже не вышел на рынок. Что вы можете найти такого, чего не могут обнаружить эти приборы?
– Искусственный интеллект и человеческий разум разные вещи, – философски проворчал Дуглас. – Эти кибермозги способны оперировать только теми данными, которые в них загрузили другие. А человек может заметить то, чего искин понять просто не в состоянии.
– И какие методы обследования вы собираетесь применить? – с явным интересом спросил Спектер.
– Те, которые всегда применял, – решительно ответил Дуглас.
– А как же ваши исследования?
– С этим как раз все просто. Я загружу все исходные данные, и пока компьютер будет проводить анализ и выстраивать математическую модель, успею обследовать вас.
– Что вам для этого нужно?
– Кровь, срез кожи, моча и спинномозговая жидкость. Спектрограмма вашей нервной системы и томограмма головного мозга, – быстро перечислил профессор.
– Вы не мелочитесь, – усмехнулся инвалид. – Спектрограмму вы можете получить у моего киберврача. Каждый раз, проходя процедуру обследования, он проводит этот анализ. Не думаю, что в моей нервной системе что-то изменилось за последние две стандартных недели.
– Нет, – решительно возразил Дуглас. – Я сделаю все сам.
– Вы не доверяете моему аппарату? – удивился Спектер.
– Я самому себе не всегда в таких делах доверяю, – с гордым видом усмехнулся Дуглас.
Теперь, когда разговор зашел о работе, он был на коне. Это была его епархия, он был уверен в своих силах. То, что искин не смог обнаружить изменения в организме пациента, его почти не удивило. Больной организм Спектера выдавал изначально ненормальную информацию, что ставило искусственный мозг в тупик. Опираясь на первичные данные, загруженные в него, искин отбрасывал все изменения как неверные данные. С такими случаями профессор уже сталкивался.