Проект "Вервольф"
Шрифт:
«Вот он мой обратный билет! Другого шанса не будет!» — подумал я, сделал шаг к неподвижным телам и замер от громкого эха. Когда последний отзвук затерялся среди колонн, я продвинулся ещё на пару шагов и снова застыл, как изваяние.
Эхо дразнилось, щекотало нервы, нагоняло дрожь, заставляя поверить, что я здесь не один, пока окончательно не растворилось в сгустившейся тьме.
Я воровато оглянулся. Мне казалось: за мной настороженно следят чьи-то глаза, чьи-то чуткие уши ловят каждый шорох и даже слышат торопливый стук моего сердца. Задержав дыхание, я внимательно вслушивался в тишину. Рогатый
Я приблизился к обнажённой Сванхильде. На её лице застыла маска недавно пережитого блаженства, а поза, в которой она лежала, была настолько бесстыдна, что я невольно прикрыл ладонью глаза.
Скажу честно: я не ханжа, но подсматривать за спящими, особенно, когда они без одежды, — не в моём стиле. Да и намного приятнее видеть женщину полуприкрытой невесомой полупрозрачной тканью, чтобы воображение дорисовало подробности, чем лицезреть их в самом что ни на есть распутном виде.
Я осторожно прикоснулся к браслету, хотел снять его, как вдруг сзади раздался какой-то шорох и быстрое цоканье когтей. Резко выпрямившись, я оглянулся: узкая полоска света трепещет, как и сердце в моей груди, за ней шевелится липкая тьма. Смахнув со лба холодный пот, я несколько раз глубоко вдохнул и снова потянулся за украшением.
Шорох и цоканье повторились, на этот раз гораздо ближе и с разных сторон. В темноте раздались свистящие голоса, будто сотни змей собрались в храме со всей округи и перешёптываются между собой. У меня волосы на голове встали дыбом, спину продрал мороз, кожа покрылась пупырышками. Губы непроизвольно зашевелились, произнося какое-то заклинание, пальцы левой руки сложились особенным образом, из горла вырвался лающий звук, и от меня во все стороны хлынула волна белого пламени.
Холодный магический огонь на пару секунд выхватил из тьмы оживших демонов. Большая часть средневековых монстров ещё отходила от долгого сна: их движения были замедлены, покрытые трещинами пласты камня отваливались струпьями от чёрного тела и кожистых крыльев. Те, что уже пришли в себя, быстро перебирали когтистыми лапами, спускаясь по колоннам головой вниз.
Твари пронзительно закричали, распахнули перепончатые крылья и ринулись в атаку. Я на полном автомате совершил какие-то пассы руками и швырнул в нечисть огненные шары. Один из фаерболов угодил в близко подлетевшее ко мне чудище. С треском вспыхнула шерсть, запахло палёным мясом, а монстра, с обожжённым боком и пробитым крылом, отшвырнуло далеко в сторону.
Ещё одна острозубая пасть мелькнула в сантиметре передо мной, в лицо омерзительно пахнуло тухлятиной. Я увернулся и тут же послал сгусток энергии в змееподобное тело с короткими лапами, драконьей головой и пронизанными ниточками сосудов кожистыми крыльями. Горгулья вспыхнула, с дымным следом спикировала на пол и догорала там, корчась и пронзительно вопя, пока не сдохла.
Жонглируя огненными шарами, сбивая напирающих отовсюду тварей, я попытался сорвать браслет, но тут раздался женский крик. Что-то сильно встряхнуло меня, правая щека вспыхнула, как от пощёчины, потом ещё одна мощная встряска, и я снова очутился в стучащей колёсами вагонетке.
Перед глазами всё расплывалось,
— Максим! Максим! Да очнись ты!
«Какой Максим? Почему? Меня зовут Саня. Саня Грач».
Она отвесила очередного леща, да такого, что у меня искры сыпанули из глаз, а мозги мгновенно прочистились. Я сразу вспомнил, где нахожусь, и почему она зовёт меня чужим именем.
Марика снова замахнулась, но я перехватил её руку:
— Хватит! Ты мне так челюсть свернёшь. Что случилось?
— Сам посмотри!
Я вытянул шею и от души помянул строителей тоннеля со всеми их родственниками: через двести метров рельсы упирались в завал из камней, скреплённый сколоченными крест — накрест досками.
Памятуя, как я отбивался от монстров в таинственном замке, я вытянул вперёд левую руку, сделал несколько магических пассов, громко выкрикнул пришедшее на ум заклинание и… ничего не произошло. Из ладони не вырвались огненные шары, не полетели к груде камней, шипя и разбрызгивая искры. Я потряс рукой, будто встряхивал градусник, попробовал ещё раз — бесполезно. Видимо, сверхспособности проявлялись только в мире полутеней и загадочных символов на стенах.
— О — о, да я, похоже, сильно тебя приложила, — сказала Марика и поцокала языком.
Я посмотрел на неё. Она сидела на дне грузового корыта, крепко вцепившись руками в края ржавых бортов. Пол в тоннеле не отличался особой ровностью, отчего вагонетка покачивалась на ходу. Встречный ветер трепал волосы девушки, всё это делало её похожей на отчаянного безумца, решившего пересечь океан в ванной.
— Тебе весла для полного счастья не хватает, — сказал я, громко хохотнув.
— Какого весла?! Совсем спятил?! Да сделай уже что-нибудь!
— Весло! — заорал я, как полоумный, хлопнув себя по лбу. — Чего я сразу не сообразил?!
Я схватил со дна лопату, перегнулся через борт и сильно заскрежетал ею по бетону, рассыпая фонтаны искр. Я старался, как мог, но вагонетка и не думала сбавлять ход.
До преграды оставалось совсем немного; я надавил на лопату изо всех сил, скрежет усилился, искр стало ещё больше. Кажется, скорость немного упала, но продолжить эксперимент не удалось: черенок с треском переломился, а я чуть не вылетел за борт. Спасибо Марике: она кошкой прыгнула на мои ноги и не дала мне сделать кульбит. Правда, я больно стукнулся о борт коленкой, но это сущие пустяки по сравнению с разбитой вдребезги головой и переломанными костями.
Отбросив бесполезную палку, я схватил со дна динамит и тут же швырнул обратно: слишком поздно. Завал уже близко, раньше надо было бомбы кидать, а не дурью маяться. Нас может взрывом покалечить: даже если я до предела оборву запальный шнур, всё равно времени не хватит.
— Прыгай! — заорал я, схватив Марику за плечо.
— Не могу! Боюсь! — закричала она, вцепившись в меня мёртвой хваткой.
— Прыгай! Разобьёмся же!
Я попытался приподнять её, но она будто приросла к вагонетке.