Проект "Веспасий"
Шрифт:
— Напарник! Что мешает и вправду спрятать в подвале собора? Заложить камнями, залить раствором.
Глеб упрямо мотнул головой.
— Триста семьдесят лет — большой срок. Что-то здесь будут колупать, ремонтировать, перестраивать. В нашей яме надёжнее.
— Убедил. Чо же лейтенант не поступил как мы? Дался ему этот крест…
— Тоже не понимаю. Крест потом столько раз всплывал в истории. Если его изъять сейчас, куча парадоксов неминуема. Мироздание — несогласное. Естественно, не позволило забрать
— А мы вступим в бой с самим Мирозданием и спасём белорусского олуха. Если только нам самим Мироздание не надаёт по ушам.
О том, что они не получили предупреждение на срочное возвращение, то есть всё удастся как надо, оба больше не вспоминали, не считая чем-то важным.
Больше занимало другое: как, не привлекая внимания, изготовить набор отмычек, приобрести ещё один монашеский балахон, а также верховую лошадь с седлом и прочими аксессуарами, чтоб Мазуров отъехал от Полоцка на безопасное расстояние и ждал коллег со списком Полоцкой летописи. Нужен сообщник, знающий все ходы и выходы в городе, кто не откажется помочь за пару серебряных монет.
Кандидатура на примете имелась, но только одна.
Глава 7
Ни одна операция не проходит по заранее разработанному плану, потому что Мироздание норовит преподнести сюрприз. А ещё потому, что не всё предусмотрели.
Началось с того, что из клеток, запертых на столь же массивные замки, как входная дверь, наперебой доносились стоны, вопли, проклятия и требования освободить, но только не отклик на вопрос, где содержится Кирилл Мазуров с базы «Веспасий».
— Свободу Анжеле Дэвис! — вполголоса вспомнил Генрих детскую кричалку, которую они орали в пионерлагере по команде вожатого, как можно громче — чтоб услышали в Белом доме.
Лейтенант, едва узнаваемый в свете факела из-за фингалов, украсивших физиономию, молча стоял на коленках, уцепившись пальцами за прутья. Запашок стоял… соответствующий.
Отперев дверь, Генрих подхватил его, Глеб толчком в лоб отправил обратно в глубину камеры другого ароматного сидельца, дёрнувшегося наружу.
Соучастники обсуждали массовый побег всех заключённых, чтоб муниципальные власти терялись в догадках — что это было и ради кого устроено. Но расползающиеся по всему Верхнему замку арестанты наверняка попадутся страже на глаза, а преждевременный шухер осложнит дальнейшее.
— Твою мать! Он совсем больной! — капитан, справившись с запиранием наружного замка, ощупал спасённого. — Прятать его на пожарище — не вариант.
Мазуров кашлял и температурил. В неотапливаемом помещении тюрьмы жестоко простудился. Ну не выживальщик он ни разу.
Первоначальное намерение оставить белоруса в сгоревшем во время последнего пожара и не восстановленном купеческом доме метрах
Внимания стражи избежать не удалось. Старший в патруле осветил троицу.
— Кто такие?
— Монахи мы… Брат Антиохий согрешил винопитием, едва сыскался. Ох, влепит ему отец-настоятель епитимью… — горестно запричитал Генрих.
Язык Литовской Руси он уже выучил достаточно, чтоб оба стражника, естественно — не вполне трезвые, купились.
— Разит от них хуже, чем от выгребной ямы, — буркнул второй, и городские копы двинули по своему маршруту.
В келье Богоявленского монастыря Кирилл слегка отогрелся и заговорил.
— Да видел я табличку STOP, раз десять прыгал в яму, вылезал и снова прыгал. Не вернуло меня в «Веспасий», хоть режь!
— Чо… Аппаратура работает, но никто не знает — как. И совсем не факт, что мы вернёмся в XXI век, — приуныл Генрих.
Перед рассветом запрягли лошадей и двинули к мосту. Наверняка кто-то из униатских святош заметил их суету и отъезд, расспросов не миновать, но Глеб как отрезал: будем решать проблемы по мере их возникновения.
Моисей, разбуженный раньше обычного времени подъёма, охал и причитал, но тотчас оживился при виде серебряного гроша.
— Наш товарищ простужен. Ему нужен отдельный покой, тёплое питьё. Настой на ягодах, — майор подступился вплотную к еврею. — Главное, чтоб ни одна живая душа не знала о его пребывании здесь. Даже — что скрываешь «неизвестного». Понял? Ниц нема! И всё.
— Таки дороже выйдет, — принялся торговаться корчмарь.
О конфиденциальности заселения постояльца его не предупреждали заранее. Только передали ему лошадь для верховой езды, рассчитывая немедленно отослать подальше от Полоцка. Вторая серебрушка вернула предприимчивому иудею веру в человечество. По крайней мере — в платежеспособность клиентов.
— Отмыть. Вылечить. Приличную мирскую одёжу ему привезу. Жене можешь сказать. Окончательный расчёт — через неделю, когда выселится, — выдержав короткую паузу, Глеб присовокупил: — Головой отвечаешь, и не только своей.
Услышав угрозу, Моисей открыл рот, готовый сказать нечто вроде «таки ищите иное место для ночлега», но закрыл и промолчал. Бизнес есть бизнес.
Что любопытно, никакие розыски беглого не начались ни в этот день, ни в последующие. В одной из таверн подслушали разговор мещан: вроде как похититель, схваченный в Святой Софии, колдовской силой освобождён из темницы, ни один замок не взломан, а тать исчез, словно его дьявол унёс. Собеседники порассуждали и согласились: точно — дьявол, после чего запили мудрый вывод изрядным объёмом пива.