Проект Вкокон

Распопов Дмитрий Викторович

– В смысле?

– Я наблюдал за тобой несколько дней, смотря за твоими передвижениями, было интересно, что ты тут собиралась делать.

– Тебе разве не интересно?
– удивился я, - военные, которые делают из игроков рабов при отсутствующей кнопке "Выход", что может быть интересней этого?

Он пожал плечами, но ствол не отпустил, по-прежнему настороженно посматривая на гранату.

– Так что ты хотел Шевельнись?
– ситуация мне стала надоедать, в любой момент могли наведаться военные, проверить, кто тут стрелял и попадать в плен мне не хотелось категорически, как впрочем и повторно умирать. Ощущения были при этом не из тех, которые хочешь переживать вновь и вновь.

–

Предлагаю всё же нам объединиться, я могу простить даже твоё предательство и свою смерть, ради эффективности. Я едва увидел твой взгляд, когда ты вышла первый раз из пещеры, сразу понял, что нам нужно держаться вместе.

– И чем это я тебя так покорила?
– рассмеялся я. Впервые мне делал комплименты мужчина.

– Ты на всё смотрела и взвешивала, что полезно, что выгодно, что рационально. Такие взгляды я очень хорошо знаю, поверь мне, так что пока мы не стали врагами, убив друг друга ещё по разу, предлагаю временный союз. Мне очень хочется посмотреть, что дают за убийство военных, а с тобой это будет вдвойне эффективно.

– "Нужно признать, он во многом прав, - я был вынужден признать его правоту, - со снайпером сорокового уровня, шансов уйти от погони военных у меня будет не соизмеримо выше, чем если бы я был один. От такого прикрытия было глупо отказываться, но с другой стороны я временно лишался возможности перемещений из-за его присутствия, раскрывать эту тайну я никому не собирался".

– Могу предложить только временную группу по охоте на военных, - наконец озвучил я свои мысли собеседнику, - я одна собиралась уходить отсюда, поскольку не смогла бы эффективно фармить, но с тобой шансы очень большие. У тебя какой сейчас уровень?

– Сороковой, - как-то слишком быстро ответил он.

– "Привирает что-ли?
– удивился я, - ну даже если и чуть больше, какая в общем-то мне разница? Главное умеет эффективно и без штрафов пользоваться снайперской винтовкой".

– Тогда группа только на время охоты, лут пополам, - я протянул ему браслет и появившееся системное оповещение уведомило меня, что он принял группу.

– В друзья-то теперь добавишь?
– ехидно заметил он.

– Давай уж, что там, - я принял приглашение и взглядом поискал место, куда можно было бросить гранату и показав ему залечь, отбросил её от нас. Прозвучавший взрыв в тиши, которая нас окружала, был наверно слышен далеко.

– Забираем вещи и уходим, если нас вдруг слышали, - прокомментировал я и поймав согласный кивок, встал и пошёл к своей кучке лута.

– Ну так какие планы, командир?
– я посмотрел на улыбающееся и довольное лицо Шевельнись и пожал плечами.

– Сначала вернёмся на моё место лежки, потом обсудим план, как можно будет эффективнее их выдёргивать и успевать лутать, а уж потом, решим остальное.

– Есть!
– он шутливо отдал честь, приложив руку к голове.

– "Не служил, - отметил я это по тому, как он сделал этот жест".

– Служил?
– я доверчиво улыбнулся ему, решив проверить.

– Конечно!
– притворно оскорбился он, и вот его вторичное враньё заставило меня напрячься. Если про уровни можно было понять, зачем он обманывал другого, просто чтобы сохранить в тайне свой настоящий, то вот эта мелочёвка заставила меня в целом перестать доверять человеку. Правда выбора у меня пока другого не было, голова до сих пор болела от фантомной боли, как последствие его меткого выстрела, так что пока нужно было соблюдать достигнутые договорённости, а после того, как они закончатся, сразу же разрывать всё и уходить подальше.

Мне не нравилось, когда люди улыбаются и говорят тебе, какой ты замечательный, и при этом врут по мелочам. Выводы сами так и напрашивались, по такому поведению.

Тамара

Мы,

мучаясь от жары, шли всё утро, сделав единственный привал, чтобы пообедать. При этом я всё время не спускала глаз со Змея и Африканца, которые возглавляли свои группы, идущие впереди нас. Не смотря на то, что Норильск общался с ними очень дружелюбно, я, после рассказов девчонок, об их нравах царивших у них в отряде, вообще им не доверяла, так что собиралась приглядывать и дальше, чтобы в случае предательства сразу уведомить своих.

После обеда идти стало еще тяжелее: дорога пошла в гору, все время вверх и вверх, а солнце палило все жарче. Пить хотелось гораздо чаще, чем раньше, да и полоска еды расходовалась по моим ощущениям тоже быстро. Вода у нас была у каждого с собой в запасе, так что фляжки опустошались с очень большой скоростью, вызывая недовольство Норильска, но мучиться от жажды и смотреть, как синяя полоска в интерфейсе ползёт в зону смерти, ни хотелось никому, вот люди и пополняли её, едва она доходила до середины, тратя драгоценную влагу иногда и правда зря. Умом я понимала недовольство командира, но устоять, как и все, перед искусом не могла, прикладываясь к горлышку фляги всякий раз, когда он отворачивался в другую сторону.

Только к вечеру, когда солнце начало садиться, Норильск отдал команду.

– Привал!

Не только я, но большая часть людей нашего отряда, сразу упали на землю. Усталости не было, но монотонность и постоянное ощущение пекла, когда всё тело словно прожаривается в собственном соку, было неприятным. Так что я понимала тех, кто упал на прохладный камень, сама поступила также. Я осмотрелась, чтобы лучше понять, куда он нас привёл: каменная, лысая гора без малейшей растительности, с которой открывался вид на мрачный пейзаж постакалипсиса. Внизу лежало огромное русло пересохшей реки, сверкающей стеклянным, прожаренным атомным безумством дном, которое давно не видело воды. Вдоль этой безжизненной, уходящей влево и вправо за горизонт гигантской стеклянной ленте были насыпи рыжей пыли, принесённой сюда из разрушенного города, который стоял чуть дальше от реки. Пылевые насыпи, были похожи на огромные грязные сугробы, наподобие тех, что бывают ранней весной. Группа Змея, оторвавшаяся от нас в авангарде, подошла к ним, но как только кто-то вступил в это подобие сугроба, то сходство со снегом сразу пропало. Пыль поднялась вверх, закрыв сначала неосторожно вступившего на нее человека и сразу же, начала заволакивать и идущих за ним товарищей.

– Ночуем здесь, - устало произнес Норильск, увидев произошедшее и замер, словно отвлёкшись на чат в браслете.

Снизу раздался свист и вскоре из облака показались силуэты пропылённых бойцов Змея, чихающих и кашляющих, при этом матерящихся на своего товарища, который первым наступил на пылевой "сугроб".

Я как завороженная, смотрела на ту сторону мертвой реки, где виднелись серые останки огромного города. Нагромождения камня, из почти до основания разрушенных домов, беспорядочной темной свалкой, покрывали все пространство, куда я могла видеть в наступающих сумерках. Было понятно, что эпицентр ядерного удара пришлось на окраину города, так как было видно, как по мере отдаления от гигантской воронки, где не было ничего, часть зданий плотной застройки гасили своими "телами" ударную волну. Та часть, что была ближе к нам была наименее разрушенной, хотя ни одного полностью целого дома я не увидела, всё было разрушено, если не взрывом, то неумолимым бегом времени.