Профессиональная культура журналистов в России

Нигматуллина Камилла

В данной главе рассмотрены основные теоретические предпосылки, которые позволили автору выстроить методологический комплекс инструментов, способных наиболее адекватно отразить журналистскую культуру в современной России.

§ 1.1. Профессиональная культура журналиста в зарубежной теории

Исследования журналистских культур в США и Европе были автономными до определенного момента, пока на авансцену не вышли сравнительные исследования. Именно в них была концептуализирована теоретическая база изучения журналистских культур (journalism cultures и journalistic cultures).

Это было далеко не первое сравнительное исследование «журналистских миров», но именно работа Т. Ханицша «Деконструкция журналистской культуры» (Deconstructing journalism culture) в 2007 году дала старт популяризации подобных исследований, так что на 2018 год международная исследовательская группа имела 75 публикаций в высокорейтинговых

журналах и специализированные выпуски к ним.

Основная теоретическая предпосылка исследований базировалась на дискурсивное™ журналистики, которая является: 1) социальным институтом и 2) дискурсивно (воспроизводится, и принципах дискурсивного институционализма, который будет подробнее рассмотрен во второй главе. Таким образом, журналистика состоит из правил, конвенций и практик, который как ограничивают, так и конструируют ее институт в формальном и неформальном виде. При этом нормы, ценности и практики журналистики встроены более глобально в дискурс, в основе которого находится личность (идентичность) журналиста и его место в обществе. Журналистика и ее культуры, по Ханицшу, не находятся в статике идеалов и норм, а динамично развиваются в ежедневных профессиональных практиках.

Журналистская культура отражается в личности журналиста на когнитивном уровне (восприятие и интерпретация новостей и новостной работы), на оценочном уровне (восприятие профессиональных ролей и идеологий), на перформативном уровне (методы репортерской работы и новостные форматы). Ханицш отмечает, что понятия идеологий и культур необходимо развести. Он также вводит таксономию культуры журналистики, состоящую из территориальных, эссенциалистских, ориентированных на ценности, ориентированных на среду, организационных и профессиональных журналистских культур.

Журналистская культура, по мнению Ханицша и его соавторов, существует в виде набора идей (ценностей, отношений и верований), практик (создания новостей) и артефактов (новостного контента). Для кросскультурных исследований были выбраны категории/составляющие (внутренние) журналистских ролей, журналистской этики, журналистского доверия, а также (внешнее) испытываемое влияние и редакционная автономия.

Исследовательские уровни – общественный (социетальный), организационный и индивидуальный – отражают «матрешку», в которой индивидуальный журналист работает в редакции, функционирующей в конкретной стране. Журналисты, которые имеют общие черты на индивидуальном уровне, объединяются в журналистские профессиональные группы (страты), журналисты в рамках одного ньюсрума разделяют общую организационную культуру, а на уровне стран – отражают специфику национальной журналистской культуры.

Сам Т. Ханицш выделил следующие ограничения исследования: маленькая выборка; журналистские практики на самом деле гораздо более разнообразны, чем респонденты декларируют в ответах на анкету; специфика культурного контекста каждой страны приводит к излишней абстракции в выводах исследования. К тому же за последние 15 лет политических структурных изменений описанные культуры должны были поменяться.

В 2016 году Ханицш и соавторы пишут о том, что, несмотря на все достижения сравнительной методологии за последние 20 лет, знания о силах, лежащих в основе различий в профессиональных ориентациях, все еще несколько ограничены [19] . Попытка преодолеть этот разрыв состоялась, но как результат возник новый вызов – нужно было понять, как культурные ценности взаимодействуют с профессиональной культурой журналистов.

19

Hanitzsch T., Hanusch F., Lauerer C. Setting the agenda, influencing public opinion, and advocating for social change. P. 2.

М. Дёзе и Т. Битшге в целом критикуют институциональный подход, основанный на исследовании только классических редакций и аффилированных с ними журналистов. В статье о путях развития журналистики исследователи бросают вызов традиционному подходу изучения новостных организаций, обладающих четкой структурой, и журналистов, которых можно определенно аффинировать с конкретными медиа, и, по их словам, предпринимают диалектическую попытку выйти за пределы журналистики в ее традиционной концептуализации для того, чтобы определить и понять бесчисленное множество практик, которые составляют современную журналистику [20] .

20

Deuze M., Witschge T. Beyond journalism: Theorizing the transformation of journalism // Journalism. 2018. Vol. 19, Iss. 2. P. 165–181.

Б. Добек-Островска в предисловии к проекту «Меняющаяся журналистика» пишет о том, что большинство исследований до сих пор были посвящены западным странам,

причем в них предполагалась глобальность выводов и полученных результатов, которые можно применить и к другим медиасистемам [21] . Вместе с тем исследования редко прослеживали изменения в журналистских культурах, оставаясь описательными и статичными. В последнее же время стали появляться работы, которые отслеживают динамику, возникли понятия гибридной профессиональной культуры и постпрофессиональной журналистики. Что касается внутренних исследований в рамках одной страны, то часто их результаты оказываются неизвестными англоязычному миру из-за языковых ограничений. Только немногие страны в лице собственных исследователей участвуют в глобальных сравнительных исследованиях (среди них Россия все-таки присутствует).

21

Journalism in Change. Journalistic culture in Poland, Russia and Sweden / Eds. G. Nygren, B. Dobek-Ostrowska. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2016.

Изучение непосредственно профессиональных ролей, пишет К. Мейадо, страдает от нехватки теоретической базы для данной категории, для исследований профессиональных ролей на первое место выходит национальный контекст, который говорит о гибридизации культуры больше, чем нормативные ценности профессии. Это отражается и в сложности определения самого понятия, поскольку авторам сложно найти соответствующий теоретический фундамент для дефиниции [22] . Также невозможно определить конкретные измерения и составляющие этого концепта (профессиональной роли). На нормативном уровне происходит смешение синонимов – медиароли, институциональные роли, индивидуальные профессиональные роли и другие, – что говорит о неустойчивости предмета. Профессиональные роли в абстрактном представлении также выглядят более идеальными, чем в журналистской практике, где они смешиваются и не существуют в чистом виде. И все же самое сильное ограничение в изучении профессиональных ролей зарубежный ученый видит в расхождении понимания ролей на концептуальном уровне и их реальным исполнением в практической журналистике.

22

Mellado C. et al. The Hybridization of Journalistic Cultures: A Comparative Study of Journalistic Role Performance // Journal of Communication. 2017. Vol. 67, Iss. 6. P. 19. DOI:10.1111/jcom.12339.

Идея о том, что на стыке концептуализации и реализации профессиональных ролей происходит множество противоречий, стала отправной точкой для разработки авторской методологии. Но прежде необходимо найти общие подходы в поиске ответа на описанные выше противоречия.

§ 1.2. Профессиональная культура журналиста в российских подходах

Изучение общих идей и установок, связывающих журналистов по всему миру как профессиональную группу, остается актуальным уже более полувека. Примерно с 1960-х годов исследования за рубежом и в России (Советском Союзе) развивались параллельно до первой совместной сравнительной работы в 1990-х. В 2000-х российская наука стала частью глобальных международных проектов, посвященных профессиональной культуре журналиста (или журналистским культурам, в западной терминологии), перенимая теоретический базис и методологические подходы. Однако общий фокус исследований был сконцентрирован на получении эмпирического результата в рамках сравнения медиасистем, а не на поиске точек соприкосновения исследовательских традиций в России и за рубежом. Сложилась ситуация, в которой достижения обеих научных школ соревнуются в чистоте подхода, одновременно с этим в других странах формируются другие национальные школы изучения журналистских культур, чьи особенности не доходят до мировой аудитории из-за отсутствия переводов на английский язык. Таким образом, сформировался серьезный запрос на поиск соответствий в мировой и отечественной научной теории в исследовании профессиональной культуры журналиста. Наша работа является попыткой разрешить противоречия и предложить исследовательский фокус, вбирающий в себя лучшие элементы национального и глобального подходов.

Обзор текущих эмпирических работ показал, что, несмотря на критику последователей глобальных сравнительных исследований, детальное изучение отдельных национальных медиасистем, а также парные сравнения медиасистем продолжаются и развиваются зарубежными учеными. Основными вариантами детализации внутринациональных исследований стали:

– изучение влияния технологий и цифровизации на журналистскую культуру («традиционные» и «нетрадиционные» редакционные практики);

– соотнесение журналистской культуры с уровнем демократического развития (незападные демократии либо недемократические страны, а также регионы, объединяющие несколько похожих стран или медиасистем);