Профессиональное убийство
Шрифт:
— Да, — согласился мой собеседник, потирая нос. — Верно. Я не знал того человека. В таком месте, как это, начинаешь быстро различать людей, которые хотят купить что-то необычное, возможно, для перепродажи, и настоящих коллекционеров. Тот человек принадлежал к первому типу. Он вошел и попросил показать браслеты. Сказал мне: «Они не подлинные, так ведь?» Но в их подлинности поклялся бы кто угодно. Я заметил, что для обнаружения разницы нужно быть специалистом, а он усмехнулся: «Да, но каков процент специалистов среди населения?»
— Вы сказали ему, что оригиналы находятся в коллекции
— Нет, сэр, это сказал он. Спросил, видел ли я их, и я ответил, что не удостоился такой привилегии. Конечно, фотографии лучших экземпляров появлялись время от времени в таких журналах, как «Конесер» и «Арт коллектор». Он произнес: «Этот человек, Рубинштейн, очень счастливый. Мало кто может позволить себе потакать своим увлечениям в таком масштабе». У меня мелькнула мысль, что мало у кого есть увлечения, стоящие потакания.
— И он купил браслеты?
— Да.
Торговец назвал сумму.
— Расплатился чеком?
— Нет, сэр. Наличными.
— Вам не показалось это странным?
— Он говорил как американец. Они часто платят купюрами.
— Вы, конечно, не сохранили эти купюры?
— Они были однофунтовыми. Во всей пачке не было хотя бы одной пятифунтовой.
— И это не вызвало у вас подозрения?
— Я торговец, сэр, а не полицейский, — ответил он.
Я улыбнулся, но он походил на распустившего иглы дикобраза. Потребовалось время, чтобы привести его снова в спокойное расположение духа.
— Это слишком крупная сумма, чтобы носить ее при себе, — произнес я, — но, вероятно, он принимал участие в заговоре. Вас, конечно, уже спрашивали о браслетах?
— Несколько раз.
— Значит, он знал цену. Это важно. Раньше вы не видели его?
— Нет. Не могу даже назвать вам его фамилию. Небольшая лысина, рыжеватые волосы и рыжая бородка. Лет тридцати. Да, вот еще что. Он не снимал перчатку с правой руки.
Когда я повернулся к двери, Крук вспомнил, что следует спросить о дате продажи. Она состоялась через два дня после того, как мы с Фэнни осматривали браслеты.
— Плохи наши дела, — мрачно заметил Крук, останавливая такси, платить за которое предстояло мне. — Теперь — как нам обмануть суд? Это нужно каким-то образом сделать.
Глава семнадцатая
Опасность есть в едином волоске.
Таких скверных ночей у меня давно не было. Я лежал без сна, пил бренди, курил сигары, строил версии и всякий раз приходил к одному и тому же выводу. Кто еще знал, где находятся оригиналы браслетов? Десятки людей, по словам Филда, торговца на Рочестер-роу. Кто знал, где находятся эти копии? Многие, в том числе Фэнни. У кого имелась возможность подменить их? Ответ, казалось, был написан на каждой стене, к которой я поворачивался. Часов в пять я перестал ломать голову и отправился на прогулку. Утро было прохладное, пасмурное, мир казался прозрачным, как пузырек воздуха. Я двинулся к одной из тихих лондонских площадей. Сквозь черную железную изгородь видел сухие стебли цветов на темных клумбах и обшарпанные зеленые скамьи, которые весной окрасят заново.
Я кружил и кружил по площади, пытаясь сложить кусочки своей головоломки в какой-то иной рисунок. Человеком с рыжей бородкой почти наверняка был Рэнделл, и если это он, то Фэнни не спастись. Все будут утверждать, что Рэнделл получал сведения непосредственно от нее. Когда он узнал о китайских украшениях? Видимо, какой-то знаток просветил его. Я представлял свою встречу с Рэнделлом, как вытяну из него признание под дулом пистолета и застрелю, если он попытается втянуть сюда Фэнни. Смелых намерений у меня было множество. Только я не знал, как их осуществить. Я проходил под окнами гаражей, под зелеными, белыми и синими ставнями живописных домиков, осторожно огибал спящую кошку и вдруг сообразил, что привлек внимание полицейского. Тот стоял на углу площади, разглаживая черные усы, и оценивающе глядел на меня. До меня наконец дошло, что веду я себя подозрительно. Пройдя в очередной раз мимо него, я заколебался, не свернуть ли на тихое шоссе, где первые грузовики направлялись к рынку. Для первых омнибусов было еще рано, но вскоре должны были появиться и они. Я все еще колебался, когда полицейский приблизился ко мне.
— Потеряли что-нибудь, сэр? — спросил он.
— Ничего такого, что можно найти на этой площади, — ответил я.
— Если знаете, где потеряли это…
— В том-то и беда.
— А давно?
— Года два назад.
Он напрягся.
— Не понимаю, сэр.
— Это не вещь, — объяснил я, — а человек.
Полицейский прикрыл рукой рот, чтобы спрятать улыбку.
— Женщина, сэр?
— Нет, бывший заключенный.
— Обращались в Скотленд-Ярд?
Я не могу передать всех интонаций, прозвучавших в его голосе.
— Как мне обращаться туда и спрашивать о человеке, нынешней фамилии которого я не знаю?
— Сложное дело, сэр.
Я понял, что он считает меня пьяным.
— Я такой же трезвый, как вы! — возмущенно воскликнул я.
— Конечно, сэр. Если знаете кого-то, кто общался с этим человеком…
И тут меня осенило.
— Чарли Беннетт, — пробормотал я.
— Прощу прощения, сэр?
Давать на чай полицейским нельзя, но я постарался выглядеть таким благодарным, словно даю ему полкроны, а у него был такой довольный вид, будто он получил ее. Я быстро ушел с площади, размышляя, как скоро мне удастся встретиться с Беннеттом и как, найдя предлог, вытянуть у него адрес Рэнделла.
Я не знал, встречается Беннетт с Рэнделлом или получает деньги по почте. Последнее осложнило бы мою задачу. Я стал обдумывать разные способы проникнуть к нему в дом под видом торговца пылесосами или изготовителя щеток, но отверг их. Я заехал к Круку, и мы связались с Марксом, который уже собирал для нас информацию по данному вопросу. Но сейчас он был занят делом о разводе, а подобные дела и для частных детективов, и для адвокатов очень выгодны.