Профессия – киллер
Шрифт:
Я напряженно слушал: кроме его шагов, не раздавалось никаких других звуков. Он уже рядом.
Представляю, как он сморщился, разглядев в полумраке темнеющее возле двери скрюченное тело. Попытался обойти Гошу, прижался вплотную к косяку. Но на этот раз Гоша завалился прямо на проходе, и после некоторых размышлений ему пришлось перешагнуть через бомжа.
Когда он занес надо мной ногу, я быстро выставил Гошин посох поперек дверного проема и, извернувшись, обеими ногами пнул его в зад. Этот прием я несколько раз репетировал дома из того же положения, в котором находился сейчас,
Споткнувшись о посох, он полетел вперед и, будучи хорошо тренированным, успел бросить кейс и вытянуть руки, амортизируя удар. Раздался короткий тупой стук, и его тело, пару раз дернувшись, обмякло.
В подъезде было темно: как обычно, юное поколение вышибло лампочку. Возможно, из рогатки или как-то иначе. Но их хулиганство работало на меня. При подготовке акции я продумал все до мелочей, все предусмотрел. Учел и то, разумеется, что в подъезде не будет света, а возвращается клиент так поздно, что темно уже и во дворе.
Он не мог видеть, что на нижней ступеньке лестницы примостилось сооружение, заботливо смастряченное моими руками. Я заранее снял гипсовый слепок с одной ступеньки. Когда клиент подъехал к дому, я установил эту псевдоступеньку в нужном месте, а под ней разместился бетонный блок, один из тех, что валялись в подвале.
Он, несмотря на отменную реакцию, буквально врезался головой в сооружение из блока и псевдоступеньки. Ни одна экспертиза не определит, что этот парень умер вследствие какого-то насильственного воздействия. Было темно. Оступился. Неудачно упал. Несчастный случай.
Я сделал расчет. Без моего сооружения вероятность смертельного удара при таком падении составляла не более 60–70 процентов. Вот почему мне и понадобилось «нарастить» ступеньки. Мое сооружение резко качнуло маятник в сторону смерти.
Все произошло в течение минуты. Удивительный был человек: в Гошу хотел обойти молча, и, когда падал, не издал ни звука.
Я прислушался. Было тихо.
Теперь надо действовать быстро. Надев драные сандалеты (до этого был босиком), я вскочил и, осветив место происшествия фонариком, занялся уничтожением улик. Очень хорошо, что этот тип умер сразу. Иначе мне пришлось бы добивать его, а я не знаю, смог бы это сделать или нет — очень трудно прикончить беззащитного человека, который не угрожает тебе.
Я вытащил из-за пазухи большой пластиковый мешок и, аккуратно приподняв голову трупа, извлек из-под нее сооружение, которое, к моему удивлению, оказалось совершенно чистым — уда — пришелся на переносицу, и кровь, хлынувшая из носа, обильно залила пятачок площадки, но не попала на то, что находилось выше.
Согласно плану, я упаковал псевдоступеньку в пакет, а блок пихнул в подвал. Извлечь оттуда невнятно ругающегося спросонок Гошу и водрузить его на обычное место возле подъезда было делом простым и недолгим.
Все это время я нервно прислушивался, готовый при малейшем намеке на внезапное появление свидетелей сломя голову броситься через декоративные кусты в направлении автострады.
Никакого шума. Тихо. Железная дверь надежно блокировала вход в секцию — если кто-то будет выходить оттуда, ему придется несколько секунд возиться с замком, и я услышу
Еще раз осветив фонариком место происшествия, я взял руку клиента и несколько секунд сжимал запястье, стараясь обнаружить пульс. Дыхания не было слышно. Но вдруг он еще жив? Может, сердце еще бьется? Нет, пульса тоже не было.
Пройдя пару кварталов, я вышел к небольшому пустырю с мусорными бачками. Оглядевшись, сорвал с себя лохмотья, которые незадолго до акции подбирал, стараясь, чтобы они точно повторяли Гошину одежду, и сунул в мусорку. Теперь я остался в тенниске и трико. О совершенном акте напоминали лишь рваные сандалии, которые я сожгу дома — не топать же через весь город босым. Тут же под бачком я нащупал заранее приготовленный металлический пруток, которым быстро разбил гипсовую псевдоступеньку, и разбросал кусочки по нескольким бачкам.
Покинув пустырь, я прошел еще пару кварталов, после чего снял медицинские одноразовые перчатки и сунул их в оконце подвала близлежащего пятиэтажного дома — они выполнили свою функцию. Если кому-то вдруг взбредет в голову снять отпечатки пальцев с Гошиного посоха, найдут только многочисленные отпечатки хозяина и, если повезет, какую-нибудь микронитку от штанов погибшего.
Об этом я размышлял, когда голосовал на обочине автострады, и вдруг тихо рассмеялся: придурок, столько мер предосторожности! Перестраховался на нескольких этапах, как будто расследование будут проводить немедленно и займемся этим непременно спецбригада из ФСБ! Вот так. Хотя, если признаться, я бы лучше предпочел иметь дело с ФСБ, чем с теми, кто завтра начнет выяснять причину смерти своего отмывалы.
Минут через пять меня подобрал таксист, который, с сомнением оглядев мой подозрительный прикид, все же согласился отвезти в Северный поселок — за десять баксов.
А еще через двадцать минут я жег сандалеты в камине, расположившись в кабинете моего покойного отца. Глядя на огонь, пил коньяк и еще раз прокручивал в голове всю акцию — теперь уже светившуюся. Сколько дней я был в напряжении, следил, готовился!.. И вот теперь все позади. Вместе с теплом, которое распространилось по всему телу, пришло успокоение, а также уверенность, что я все сделал правильно и опасаться совершенно нечего.
Я несколько нарушил свой первоначальный план и вместо того, чтобы на другой день топать прямиком к Дону, решил позвонить ему. Для этого мне пришлось зайти на автовокзале в провонявшую мочой грязную будку, предварительно тщательно изучив свою физиономию в большом витринном стеклом. Я смотрел по видяшнику, что так делают опытные гангстеры или агенты спецслужб, желая убедиться, что у них никто не висит на хвосте.
Еще раньше я дал круг на кольцевом трамвае, вышел на две остановки раньше и доплелся до автовокзала пешком, периодически ныряя в попадавшиеся на пути проходные дворы, чтобы, затаившись на несколько секунд, вдруг высунуть один глаз на улицу — нет ли хвоста?