Профессия – первая леди
Шрифт:
– Надежда Сергиевна, – заявила я. – Я не верю, что ваш супруг причастен ко всему этому. Кто-то очень хотел, чтобы вы оказались около тела Богдановича, этот тип запер калитку и вызвал полицию. Вас могли бы арестовать на месте преступления…
Надежда Сергиевна содрогнулась. Я продолжала:
– Скорее всего, дело огласки не получило бы, но поползли бы слухи.
– Но зачем кто-то хотел, чтобы меня арестовали около тела Аристарха? – произнесла президентша. Я ответила:
– А вот в этом должны разобраться вы
Я попросила у хозяев фермы разрешения воспользоваться их телефоном. Надежда Сергиевна заявила:
– Я не буду звонить Гремиславу, я обещала ему… Он будет вне себя…
– Вне себя Гремислав Гремиславович будет, если нас поместят в английскую каталажку, – сказала я и сняла трубку с допотопного черного аппарата. Надежда Сергиевна растерялась:
– Но куда звонить, я не знаю ни одного номера…
– Звоните в Экарест, – велела я. – Там разберутся!
Нас забрали ровно час спустя. К ферме подъехало два неприметных автомобиля. Хозяева фермы были очень удивлены. Я пояснила им:
– Это такой сервис: если туристы потеряются, то им надо позвонить в агентство, и за ними заедут.
Надежда Сергиевна настояла, чтобы я села в одну с ней машину.
– Гремислав Гремиславович очень беспокоится, – сказал один из молодчиков. Я напомнила Бунич:
– Надежда Сергиевна, не забывайте, о чем мы с вами говорили…
Автомобили доставили нас в герцословацкое посольство. Там царила страшная суета – еще бы, едва за нами закрылись ворота, из здания резвой походкой вышел энергичный президент Бунич. Его лицо выражало сосредоточенность.
– Гремислав… – только и прошептала Надежда Сергиевна, выходя из автомобиля.
Президент вежливо поздоровался со мной и сказал:
– Надежда, нам есть о чем поговорить.
Его чересчур спокойный тон не предвещал ничего хорошего. Президентша простонала:
– Гремислав, я все тебе объясню, это ужасное недоразумение, Серафима Ильинична может это подтвердить, я не причастна к смерти Богдановича, клянусь тебе…
Президент нахмурился, его сапфировые глаза сверкнули, и он сказал:
– Надежда, не сейчас и не здесь. Переодевайся, через двадцать минут к нам заедут премьер Клэр и его супруга.
Я видела, что президент крайне недоволен произошедшим, но он не позволял эмоциям взять над собой верх. Я распорядилась:
– Надежда Сергиевна, живо в ванную!
Президентша воспрянула духом и скрылась. Гремислав Гремиславович, чуть склонив набок голову, произнес:
– Благодарю вас, Серафима Ильинична.
Я польщенно рассмеялась. Президент добавил:
– К сожалению, вынужден покинуть вас, так как у меня напряженная программа…
– Гремислав Гремиславович, – пропела я и взяла президента под локоток. Если он и удивился, то ничем не выказал этого. Зато мне было хорошо видно, как выпучили глаза охранники и посол,
Президент скупо улыбнулся. Я вцепилась в рукав его антрацитового пиджака и продолжила:
– Мне надо вам кое-что рассказать. Ваша жена – замечательная, смелая, хотя и немного безалаберная женщина. Но главное – она вас любит.
Президент Бунич кашлянул и заметил:
– Еще раз благодарю вас, Серафима Ильинична… – Но отделаться от меня было делом не таким-то простым, даже для президента. Я сказала:
– Вы ведь не будете против, если я немного задержусь у вас?
Бунич едва не поперхнулся от моего заявления. Я успокоила его:
– Вы не должны быть строги к Надежде Сергиевне. Ей есть что рассказать вам, и мне тоже. Кстати, я проголодалась!
Президент иронично заметил:
– В таком случае, Серафима Ильинична, вы можете отобедать с нами и Клэрами.
Я не стала долго ломаться и приняла приглашение президента. Через четверть часа пожаловал английский премьер с супругой. Когда Клэры отбыли, Надежда Сергиевна воскликнула:
– Серафима Ильинична! Что вы сказали Гремиславу? Он больше на меня не сердится!
– Я сказала, что обожаю вашего супруга, – призналась я. – Вы меня не ревнуете? И кстати, Надежда Сергиевна, скажите, в президентском лайнере найдется для меня местечко?
Вечером герцословацкий президент с супругой отбыли на родину. Мировой новостью номер один стало обнаружение тела олигарха Богдановича. Все смаковали пикантную подробность – опального миллиардера лишили жизни в самый неподходящий момент: с официальным визитом в Лондоне находился президент Бунич.
– А теперь, милые дамы, я хочу знать всю правду, – сказал президент, когда Надежда Сергиевна и я очутились в его кабинете в салоне самолета. Мы находились на высоте десяти километров. – Надя, объясни мне, что ты делала в поместье Богдановича? И что делали там вы, уважаемая Серафима Ильинична?
Президент походил на строгого, но справедливого учителя. Я почувствовала себя нашкодившей троечницей. Надежда Сергиевна взглянула на меня и ответила:
– Гремислав, нам в самом деле предстоит очень серьезный разговор. И я хочу, чтобы Серафима Ильинична при нем присутствовала. Речь пойдет о Тане… О моей сестре!
Президент откинулся на спинку кресла, его глаза замерцали.
– Гремислав, – выпалила Надежда Сергиевна, – ответь, прошу тебя, какое отношение имеешь ты к исчезновению моей сестры? Ты ведь был в те дни в Экаресте. Я знаю это! Только прошу, скажи мне правду!
Гремислав Гремиславович выразительно посмотрел на жену, затем на меня и сказал:
– Ты требуешь от меня правды, Надя? Ну что же, ты ее получишь!
И от его слов у меня по спине побежали мурашки.