Профессия: шерп
Шрифт:
— Нет связи? — с надеждой спросил Мишкин.
Алексей демонстративно отвернулся в сторону и принялся невозмутимо насвистывать.
— Так… Нет связи… Тест узла… Обмен телеметрией прошел. Связь есть. Общий тест систем… Навигация, система ориентации, топливо, маршевые двигатели… Все системы исправны!
— Все системы исправны, но корабль не работает. Теперь панику устраивать можно? — ехидно поинтересовались сзади.
— Все исправно… Все исправно… Все… Есть, нашел! «Берег», я «Касатка-три»! Остаток заряда батарей три процента! Этой мощности недостаточно для запуска
— Вас поняли. Оцениваем ситуацию.
— Никаких подсказок! — громко предупредил Сизарь. — Пусть разбирается сам.
— Так, сейчас… — Курсант уже увереннее заработал пальцами на мониторе, проверяя состояние челнока. — Тепловой аккумулятор практически остыл. Для запуска генератора его нужно разогреть, а греется он от плиты термоядерного двигателя. Значит, после его использования у нас опять появится питание и зарядка!
— С ума сошел! — опять не утерпел второй ряд. — Ты нам всю станцию разнесешь!
— Я же просил не подсказывать! — разозлился Сизарь.
— Какие подсказки, он ведь нас спалит к чертям первым же импульсом!
— Он еще даже не попытался!
— «Берег», я «Касатка-три», — не вступая в спор, спокойно произнес в микрофон курсант. — Включаю носовые двигатели ориентации для обеспечения расхождения со станцией.
— Принято, «Касатка».
— В связи с нехваткой питания на борту сход с орбиты предполагаю производить визуально.
— Принято, «Касатка». До связи.
— Ты, Никита, не ухмыляйся, словно кот, урвавший печенки. Пятерку получишь только после успешной посадки, — не утерпев, предупредил Сизарь. Но все же добавил: — Ладно, ты молодец. Справился. Экранируй борт.
— А вы двигатель без питания заведете? — спросили сзади.
— У нас механика, коллеги, — усмехнулся Сизарь. — Термоядерная реакция запускается вручную.
Расхождения со станцией на безопасное расстояние они ждали два витка — все же, безопасность МКС была превыше всего. Челнок парил на орбите, медленно вращаясь сразу в двух плоскостях, но Никита Мишкин, окончательно обретший уверенность в своих силах, даже не попытался выровнять «Касатку». Во время пролета над Тихим океаном он дождался момента, пока корабль повернется кормой к восходу, и резко толкнул вперед сектор управления двигателем. Челнок словно уперся в мягкую, податливую стену, и спустя три минуты вращение континентов за иллюминаторами прекратилось.
Курсант уверенно снял панели с мониторов, подключил питание аппаратуры, открыл графические индикаторы:
— Температура солевого аккумулятора шестьсот пятьдесят, генератор работает на полную мощность, давление гидравлики в норме. «Берег», я «Касатка-три», сошел с орбиты в южном полушарии на востоке Тихого океана, ориентировочно в районе острова Пасхи. Борт полностью исправен. Жду подтверждения координат.
— Вас поняли, «Касатка». Есть подтверждение службы наблюдения. Ваше удаление тысяча триста пятьдесят, курс двадцать пять. Расчетное время до посадки пятьдесят пять минут.
— Понял, выполняю…
Примерно через час орбитальный челнок, выпустив кургузое шасси, мягко коснулся бетонки авиабазы Панхито и, прокатившись почти
— Классно с вами, ребята, — облегченно выдохнул кто-то из пассажиров. — Прямо как на такси. Вызвали, забрались в салон — через пару часов на месте. Москву не всегда так быстро пересечешь. Спасибо.
— Всегда пожалуйста! — вскинул руку Сизарь. — Будет нужно — вызывайте! После каждых трех поездок тюбик джема бесплатно.
Путешественники рассмеялись и пожали друг другу ладони.
Как всегда, новоприбывших встречали цветы, радостные друзья, родственники и журналисты. Космонавтов, натурально, подхватили на руки, понесли к зданию аэропорта. Сизарь же, приотстав, повернул к автомобильной парковке.
— Алексей, вы куда? — не понял курсант.
— Домой, — пожал плечами моторист. — Нам там делать нечего. Там сейчас пресс-конференция начнется, охи-ахи, шум и гам. Чего там делать?
— А-а… А мы?
— Нам-то там чего делать, Никита? — рассмеялся Сизарь. — Космонавты — они герои. Они поднимались на орбиту в крохотной обитаемой капсуле на гигантской химической ракете, они несколько месяцев жили в скорлупке со стенками из тончайшей фольги среди безжизненной бесконечности, они ставили научные опыты, они теряли мышечную массу и навыки жизни без гравитации. А кто мы? Мы просто шерпы. В любое место в любую минуту. Поэтому им за полеты полагаются ордена, а тебе — моя подпись в зачетке. Давай ее сюда.
— Она… Она в гостинице с документами.
Алексей склонил голову набок, глядя на сникшего курсанта, одобрительно хлопнул его по плечу:
— Не грусти, парень. Сто лет назад каждый полет на аэроплане тоже за подвиг считался. А к середине века за это уже зарплату платили и страховка шла на общем уровне. Эти храбрые ребята, которых мы привезли, относятся как раз к первому поколению. А мы — ко второму. Подумай лучше о том, что у нас много челноков и мало пилотов. Ты только выпустился, а в новом году уже полетишь инструктором. Хороший шанс для карьеры!
В то самое время, когда выпивший для поднятия настроения две банки пива Алексей Сизарь уже благополучно спал в своей широкой постели просторного никарагуанского бунгало, в трех тысячах километрах на север от него, на тихой и темной ночной Чамберс-стрит, возле восьмидесятого дома, остановился «форд-скорпио» с белым капотом. Из него вышли трое хорошо упитанных мужчин. Один пересек улицу, довольно ловко для своей комплекции забрался по урне на узкий козырек над парадной и пристроил там маленькую камеру, закрепив ее быстротвердеющим клеем из тюбика. Двое других споро выволокли из багажника и салона два десятка покрышек, набитых изнутри всяким тряпьем, выложили рядком вдоль фасада и витрины. Когда первый уже возвращался за руль, остальные выдернули из салона пластиковые канистры, прошли навстречу друг другу, поливая покрышки и тряпье. На улице ощутимо пахнуло керосином. Толстяки одновременно чиркнули спичками, кинули их в лужу, тут же бросились в салон — и «форд», сорвавшись с места, на перекрестке свернул вправо на Бродвей.