Профессор бессмертия. Мистические произведения русских писателей
Шрифт:
— Не правда ли, забористые стишки?.. — сказал Кочура, подмигивая. Он глядел с торжеством на Василия Алексеевича.
— Очень, очень хороши! — поддержал князя старик Сухоруков. — Какая страсть у этого Милонова! В особенности вот это место, — начал он смаковать. — Как это там у вас, князь?.. А? Кажется, так: «Прижмися, лилейной рукой сплетясь, ты к другу, устами с устами слепясь…»
Алексей Петрович казался в полном восторге от этих стихов.
— Мне эти стихи что-то не нравятся, — запротестовал молодой Сухоруков. — Что это за слово «слепясь»! Ведь это и не по-русски.
— Ну, ты ничего, любезный друг, в этих делах не понимаешь!..
Кочура хихикнул и погрозил пальцем старику Сухорукову.
— О, вельможа Сухоруков! Вы любите цветы наслаждения!..
— Очень люблю, князь, очень люблю… И стихи ваши великолепные!.. Так-то, анахорет Василий!.. — подтвердил старик свое мнение. — Ничего ты, любезный друг, в изящной поэзии не понимаешь! А теперь, мой князенька, — обратился он к Кочуре, — возьмите-ка вы шашечницу, подсаживайтесь-ка ко мне поближе, и начнем мы нашу партию… в поддавки по три рублика… желаете? Я вам с удовольствием проиграю, ибо вы гораздо лучше меня в шашки играете…
— Мне в игре всегда везет, — сказал князь Кочура, расставляя шашки. — А вам, вельможа Сухоруков, зато в любви счастье!.. Оттого-то вы мне и проигрываете…
Приятели начали игру.
— «La donna e mobile!» — запел тоненьким голоском князь, продвигая свою шашку. — Вот мы и поддадим вам сейчас троечку, да-с! Очень приятно, Базиль, — вдруг обратился он к молодому Сухорукову, — когда это в любви везет! Не правда ли? А? Помните ли, у Ордынцевых… Я, бывало, со стариками по маленькой в карты выигрываю, а вы в это время с дочерью романсы распеваете. Недурно тогда у вас это шло… А? Не правда ли? — Князь Кочура хихикнул и посмотрел смеющимися глазами на Василия Алексеевича.
Сухоруков ничего не отвечал. Он собрался уходить. Ему были противны эти хихиканья. — Мне пора к себе, — сказал он отцу. — Там у меня бурмистр ждет. Да, вот еще что, отец, я получил вчера в Троицком с купцов деньги. Когда прикажешь их тебе передать?
— В другой раз, Василий, в другой раз сосчитаемся, — проговорил старик, увлеченный игрой в шашки. — Сегодня мне что-то совсем не хочется думать… Побереги эти деньги у себя…
Василий Алексеевич простился с отцом и князем Кочурой и пошел в свою половину.
«Нехорошо стал выглядеть отец, — думал Василий Алексеевич, сидя у себя в кабинете. — Стал он раздражителен, и вид его мне не нравится, хоть он и бодрится… Он всячески себя обманывает, и страсти темнят его мысли… Все мечтает о цветах наслаждения… И князь Кочура ему подыгрывает, читает скверные стихи, бьющие на чувственность… И вот он в каком-то словно забытье… в страстях своих тешится! И, что поразительно, — все они, люди нашего круга, одним и тем же живут, и старые, и молодые… ничего не хотят знать, кроме своих страстей и прихотей. Если же эти страсти перестают их тешить, что бывает даже с молодыми буйными натурами, как это было с Лермонтовым, то тогда они приходят в отчаяние и начинают, как он, кричать, что жизнь есть пустая и глупая шутка…
Да, действительно, — сказал себе Сухоруков, — жизнь есть глупая шутка, но только для тех, кто живет во тьме своего неведения, отдаваясь своей злой воле… Кто живет рассудочным умом язычника, кто
Мы уже говорили, что Василий Алексеевич с нетерпением ждал того дня, когда он, наконец, увидит Елену. При свидании с ней он надеялся получить определенный ответ на сделанное предложение. Он, быть может, тут же получит и согласие матери Елены на задуманный брак.
Он решил после этого согласия обо всем сказать отцу. Сухоруков не сомневался, что уговорит отца примириться с затеянным делом. У него были к тому, как ему казалось, весьма основательные доводы. Заводить же разговор о браке раньше времени он не хотел. Он боялся, как бы это не повело к бесполезным спорам. Отец, пожалуй, станет отговаривать сына, а это поведет к излишнему раздражению их обоих…
В то воскресенье, в которое было назначено молодому Сухорукову быть у обедни в Горках, чтобы встретиться с Еленой, — в это воскресенье Василий Алексеевич проснулся рано утром в особенно приподнятом настроении духа. И этому была своя особая причина. Кроме предстоящей радости увидать Елену, о которой Сухоруков мечтал, как о человеке, в коем он найдет счастье, его посетила другая радость, и притом радость совсем особенная. Этой ночью во сне он почувствовал как бы прикосновение к себе своей матери…
«Да, именно, — отдавал себе отчет в этом событии Сухоруков, — это было как бы прикосновение ее души к существу моему… Это именно так было!» Василий Алексеевич не мог вспомнить, как приснилась ему мать. Не мог вспомнить он, что она ему говорила, но проснулся с сознанием, что сейчас был с ней и что была великая радость от их общения. Событие это оставило в нем на сегодняшнее утро необыкновенно светлое впечатление. Сегодня все казалось ему прекрасным, тревоги его рассеялись.
А вчера еще Василий Алексеевич ложился спать далеко не спокойный, и причиной этому был его отец. Хотя старик, по-видимому, поправился от своего недомогания, но отношения его с сыном стали что-то плохо ладиться. Правда, за последнее время никакого недоразумения у них не было. Все, казалось, шло хорошо и гладко, но сердце сердцу весть подавало. Уж очень разные люди с отцом они сделались, и оба начали это ощущать. Когда они оставались одни с глазу на глаз, им словно не о чем было говорить, кроме как о хозяйственных делах, да и то Василию Алексеевичу надо было быть осторожным, как бы нечаянно не затронуть чем-нибудь отца. И это было тяжело. Князь Кочура-Козельский, как третье лицо между ними, сделался теперь им обоим необходим.
Итак, сегодня Василий Алексеевич перед своей поездкой в Горки проснулся рано утром с сердцем, полным веры и успокоения. Чудесное прикосновение к нему его матери — существа, как он был уверен, истинно святого, — принесло ему это спокойствие духа. С этим прикосновением он осознал, что все наши земные страхи и сомнения ничтожны перед ощущениями высшего мира…
И он, Василий Сухоруков, так горячо теперь стремится к этому высшему миру и знает, что и его Елена, которая доверчиво продолжает идти к нему навстречу, — что и эта религиозная девушка жаждет того же духовного света… Свет этот соединит их обоих. Они оба будут ощущать единение в их христианских чувствах друг к другу и к Богу. Благодать Божия укрепит их силы, даст им энергию преодолевать всякое зло, энергию достигнуть того высшего счастья, которое обещал людям сам Спаситель.