Профессор Хьюз

Чугункина Климентина

Его слова о прошлой жизни показались мне странными в эпоху превосходства человеческого разума, но я согласилась, потому что он тоже напоминал мне давнего знакомого, которого я позабыла.

– Ещё раз повторю, что ты нисколько мне не мешаешь. Сама судьба распорядилась так, а не иначе.

К моему сожалению, он отошёл от меня. Вообще этот мужчина

избегал прикосновений, старался не касаться даже моих пальцев, когда передавал какой-нибудь предмет. Мне это казалось очень странным, так как моя профессия танцовщицы требовала постоянных прикосновений к телу, и это казалось мне обыденной вещью. Так что изоляция Хемиша в отношении меня была несколько обидной, ведь я питала к нему такие возвышенные чувства, а он игнорировал их.

Однако теперь я приняла его предложение как должное и осталась в его квартирке, как надеялась, навсегда.

Жизнь Хемиша показалась мне однообразной. Когда я училась, каждый день привносил в мою жизнь новые впечатления – это и участия в спектаклях, и шалости с товарками из моего класса, и подсматривание за взрослыми артистами, и стремление им подражать. Даже в мой последний год театр дарил мне новые впечатления всякий раз, как только я вступала под его крышу. Жизнь же с преподавателем университета позволяла мне созерцать только его самого, потому что он никогда не приводил никого к себе – ни гостей, ни студентов, а сама я не спешила выходить на улицу. Театр приучил меня к иному распорядку дня, нежели университет приучил моего возлюбленного.

Я просыпалась, когда он уже уходил на работу. Мой друг всегда оставлял завтрак для меня и какую-нибудь записочку, в которой шутливым тоном напоминал выпить таблетку, погреться картошечкой, а то и подумать над своим выходом на сцену. Глупо, но я складывала все эти письмена в шкатулку, что досталась мне от мамы – единственная вещь, которая у меня сохранилась как семейное наследие.

Целыми днями я бывала одна, ожидая Хемиша. Я всегда не

ложилась спать до того времени, как он приходил ночевать, ибо частенько после работы он приходил отобедать, а потом снова уходил по своим делам и возвращался поздно. Я никогда не спрашивала, куда он уходит, не желая вмешиваться в его личную жизнь. Однажды он оделся чрезвычайно изысканно: брюки в полоску, лаковые ботинки, безупречной белизны рубашка с жилетом и неизменное пальто. Хемиш едва ли не накрасил лицо как женщина. Он выглядел обворожительно, и я просто пожирала его глазами.

– Идёшь на какой-то праздник? – не удержалась я, когда он предупредил, чтобы я не ждала его, ибо он не вернётся до следующего утра. – Или свидание?

– Что? А, нет, просто встреча выпускников в одном клубе. У меня волосы не торчат?

– Нет. Лежат идеально.

Он выглядел каким-то возбуждённым, его глаза лихорадочно блестели. Думаю, он был не совсем со мной откровенен. Наверное, у него всё же было какое-нибудь свидание с обворожительной мисс под стать ему.

Однажды Хемиш упомянул, что его первая любовь умерла, но сейчас я не знала, что и думать, веря, однако, что он по-прежнему хранит ей верность.

Это была первая ночь, которую я провела одна в его квартире.

Я жила тем, что всё время ждала Хемиша, а потом тайно любовалась им, пока он не видел.

Я читала, играла на рояле, но это не помогало занять руки и мысли на весь день. Тогда я стала хлопотать по хозяйству, как если бы была хозяйкой в этом доме или нанятой домработницей.

– Мне неловко, что я живу у тебя задаром. К тому же надо чем-то заняться, да и тебе будет приятно, – объяснила я хозяину квартирки.

Я убиралась, но не решалась дотрагиваться до стола (он стал для меня чем-то вроде святого места), и готовила. Вполне сносно, но хуже хозяина, хотя он заверил, что я не уступаю своими кулинарными способностями миссис Пемберли.

Конец ознакомительного фрагмента.