Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей
Шрифт:
— Мисс Адлер, вам нельзя доверять.
— А вам можно? — огрызнулась Ирэн.
На мгновение мне показалось, что профессор сейчас удавит её собственными руками. Он сжимал и разжимал кулаки, словно бы сворачивая шею невидимым цыплятам, голова перестала покачиваться, глаза метали молнии в американскую соловушку. Чертовка мило улыбнулась и изящно взмахнула носовым платочком. Рука графа Хенцау потянулась к эфесу изукрашенной сабли (в Руритании принято являться на похороны в полном парадном облачении). Понятно теперь, зачем мошенница притащила его с собой. Со времени нашей последней встречи мисс Адлер изрядно попутешествовала по миру и обзавелась целой толпой недоброжелателей. Полагаю, большинство присутствующих мужчин (и все поголовно женщины) с радостью запихали бы её
Моей силе воли не сравниться с силой воли профессора. Он взял себя в руки и вежливо ответил:
— Никому из нас, мисс Адлер, нельзя доверять. Банально, но факт: мы преступники. Мир считает нас злодеями.
— Мой отец не приемлет это западное определение, — сказала Дочь Дракона.
— Мир, но не я. Не мы сами. Надеюсь, что здесь, в этом склепе, мы можем быть честными хотя бы друг с другом. Ибо в противном случае мы обречены. Нас должна объединить общая цель.
— А вы, разумеется, нас возглавите, — хмыкнул Кварц.
— Я нисколько в этом не заинтересован. Титулы нужны лишь слабым и сомневающимся. Я не предлагаю сплотиться и стать единой организацией. Громоздкий и непрочный союз окажется недостаточно дееспособным. Взгляните на Британскую империю. Но можно поделить мир по принципу не столько географии и политики, сколько расы и религии. Создадим содружество криминальных империй. Полицейские вскоре перестанут быть всего лишь продажными болванами, и мы не должны оставаться всего лишь преступными баронами. Иначе нам не победить и даже попросту не выжить. Поймите правильно, мир всегда был против нас. Мы наслаждались процветанием, ибо наши враги делились на тех, кто нас боялся, и тех, кто в нас не верил. Но ситуация быстро меняется. Мы должны оставаться в тени, нельзя действовать открыто, хотя некоторые, граф Руперт, и любят находиться в центре внимания. Знаменитый преступник — это пойманный преступник. На нас направят лучи света, но мы должны сделаться невидимыми. Кварц, если вы, по собственному выражению, желаете нас возглавить, милости прошу. С удовольствием поддержу вашу кандидатуру. Я не встал бы во главе подобного предприятия (даже существуй оно в реальности). Это же всё равно что бросить открытый вызов сверхчеловекам от закона. Странствующие рыцари никогда не могли устоять перед вызовом.
— Сверхчеловеки от закона? — Кварц выдохнул облако дыма. — Мориарти, а вы не преувеличиваете? Всякие там пинкертоны, линчеватели и держиморды…
— Кварц, их время близится. Нам придётся противостоять им. По всему миру учреждаются детективные агентства. В особенности в Америке. Частные граждане избирают для себя новое поприще. Детективы, искатели приключений, полицейские, обвинители. Люди, наделённые незаурядными способностями. Люди со значками, люди в масках, люди, которые равны нам. Я не преувеличиваю. Кто-то из них будет сражаться против абстрактной несправедливости, кто-то — за права угнетённых, кто-то — во имя мести. Самая опасная разновидность — бесстрастные мыслители, которым важнее всего раскрыть тайну, решить головоломку. Мы специализируемся на тайнах, а для следователя с научным складом ума они столь же притягательны, что и непокорённый пик для альпиниста.
— Мориарти, вы думаете, варвары уже у наших ворот? — спросил Раффлс. — И ничего нельзя предпринять?
— Мы должны ударить немедленно. Не ждать, пока они не встанут на нашем пути, не начнут чинить неудобства, преследовать. Необходимо опередить врагов — выявить и уничтожить. Следует разыскать этих… да, Никола, героев. Удушить их в колыбелях, вышибить им мозги. Устранить родителей, помощников, компаньонов, убить сочувствующих им
Воцарилось молчание. Все присутствующие вытаращили глаза от удивления. Люди, которые заставляли трепетать и бояться всех вокруг, сами в это мгновение трепетали и боялись. На меня повеяло могильным холодом. С другой стороны, я всё-таки сидел в усыпальнице, прислонившись спиной к гробу. Как обычно, Мориарти преподнёс мне сюрприз — подобного плана я не ожидал.
Конечно же, первой нарушила тишину Ирэн Адлер:
— Профессор, готова забрать все свои слова обратно. Никогда не принимала всерьёз ваш «титул». А оказывается, это правда. Руп, давай-ка сюда свою баклажку, хочу, вернее, должна поднять тост. За профессора Джеймса Мориарти, Наполеона преступного мира! — И она одним глотком осушила флягу.
VI
Не бойтесь, Граймс не забыл про нас и вовремя пришёл отпереть двери склепа. Гости снова нацепили шляпы, укутались вуалями и вышли на свежий воздух. Небо затянули мрачные тучи. Дождь прекратился. С веток капало, чёрные стены гробниц влажно блестели.
Первоначально клиенты похоронного бюро могли выбирать между четырьмя помпезными стилями — Египетской, Римской, Греческой и Готической аллеями. Остальные три направления не прижились, однако страсть к фараоновой дури никак не утихала, и на кладбище неустанно множились испещрённые иероглифами обелиски и боги со звериными головами. Псевдоегипетскую монотонность чуть разбавляли редкие мраморные ангелы, парочка фавнов да одинокий скелет в плаще с капюшоном.
На Египетской аллее возвышался огромный сфинкс длиной в добрый лондонский омнибус, его усатая физиономия неприятно напоминала одного мёртвого банкира. Я знал его извечную загадку: «Когда ты мне заплатишь?» И у меня имелся на неё собственный ответ. Именно поэтому вышеупомянутый денежный мешок и лежал, запелёнатый, словно мумия, в позолоченном саркофаге под пятидесятитонной статуей, которая якобы отпугивала расхитителей гробниц.
Я без особой радости взглянул в изъеденное непогодой лицо почившего клиента — лицо, в пять раз превосходившее размерами оригинал. Думаю, во всём виноваты чокнутая Маргарет и разодетые гости с той самой вечеринки, где из меня самого чуть не сделали мумию. Как и многие другие непотребства, одержимость Древним Египтом началась с невежественного корсиканского коротышки, Наполеона — императора Наполеонского, как мы назвали бы его, выпивая из той самой черепушки в логове «великого вампира».
Кладбище основали в 1839 году. Ему с самого начала пытались придать древний вид. Однако ремесленники неплохо нагрели руки на строительных материалах, поэтому сейчас, спустя всего пятьдесят лет, тут всё крошилось, трескалось и плесневело. Вряд ли родственники усопших в восторге. Одно дело — хоронить своих близких в живописных поддельных руинах, и совсем другое — платить баснословные деньги за низкопробную дешёвку.
— Солнышко и свежий воздух? — Руперт вдохнул полной грудью.
У графа была лёгкая походка акробата или балетного танцора, типичная для фехтовальщика. Он в буквальном смысле прыгал от радости, выбравшись из тесной гробницы. Хенцау любил покрасоваться, но явно чувствовал себя гораздо лучше на открытом пространстве. Нужно это запомнить.
— Профессор, — продолжал меж тем бахвал, — должен перед вами извиниться. Нам с Ирэн закралась в голову шальная мысль: что, если вы измыслили некую хитроумную схему? Решили выскользнуть из склепа, а нас запереть там. И даже не оставить бочонка с шерри, чтобы мы приятно скоротали последние часы. Устранили бы, так сказать, разом всех конкурентов. Вы уже, помнится, прибегали… к подобным интригующим ходам.
Он чуть кивнул в сторону Маргарет и Монстра. Белоснежная маска под чёрной вуалью выглядела почти как настоящее лицо. А вот гигант по-прежнему выделялся в толпе, несмотря на огромную шляпу с траурной лентой и чёрный сюртук (подданным царицы Теры, очевидно, шили костюмы на заказ). Обоих украшали шрамы — красноречивое напоминание: не верь профессору Мориарти.