Профессор пишет, наблюдает, играет
Шрифт:
Заметьте, я написал «увидите», а не «попробуете». Яичница с колбасой – вот удел поэтов.
Ну вот, а профессор поэтом не был ни тогда, ни потом. Он мог попытаться что-нибудь приготовить съедобное из быстро исчезающих в ту пору продуктов.
И в качестве учебного задания профессор сварил огромную кастрюлю супа из куска мяса, подаренного тещей. И тогда внезапно выяснилось, что холодильника у молодоженов нет. Есть, как вы помните, диван, два стула, стол и шкаф. Суп хранить негде.
И тогда найдено было истинное поэтическое решение (догадайтесь, кем) : суп будет храниться за окном! Прямо на подоконнике. Время зимнее, температура за окном лучше, чем в холодильнике, а большая
И вот тут-то приходит время вороны.
Ворона видит суп, ворону суп пленил.
А если придерживаться фактов, то большая, серая и наглая, как крыса, ворона подлетела к кастрюле, сдвинула клювом крышку, вытащила мясо и улетела. И все это на глазах создателя супа и его жены, беспомощно прыгающих и машущих руками по другую сторону окна.
Так будущий профессор получил урок общежития, который сформулировал в следующей фразе: «Мало уметь варить суп, надо уметь привязывать крышку к ручкам кастрюли».
Часть вторая
Профессор (теперь уже всамделишный) давно уже живет не на Третьей Фрунзенской улице, а в подмосковном городе Ямки, в доме, окна которого выходят на железную дорогу. Ранним утром в квартире профессора слышны гудки пролетающих мимо «Ласточек» и «Сапсанов», а поздно вечером – песни и брань пьяных мигрантов. Мигрантам нравятся Ямки. Профессору – не всегда.
Дверь подъезда дома профессора выходит на старый двор с большими деревьями, по очереди цветущими всю весну, а еще с детскими площадками, дорожками из плитки, скамейками и маленьким, но настоящим оврагом. Вот там, в этом дворе, профессор снова повстречал ворону, как-то по весне. А если быть совершенно точным, то это ворона встретила профессора. Профессор вышел из дома рано утром, чтобы отправиться на работу, и шел себе по дорожке, мимо цветущей вишни. А на дорожке, строго под вишней, сидела большая серая ворона, очень похожая на ту, что когда-то украла у профессора суп.
Профессор совсем не считал себя птичьим расистом, но для него все вороны были на одно лицо.
И вот эта ворона наклонила голову к земле, посмотрела на профессора пристально (я бы написал «набычилась», но ворона, ведущая себя как бык, придала бы истории оттенок античной трагедии) и ка-а-а-ак каркнет! И ладно бы, один раз. Профессор хотел ее обойти, но она отскочила вперед по дорожке и опять каркнула. А потом еще раз, теперь уже с ветки соседнего тополя. И дальше, все время, что профессор шел по двору, ворона каркала у него над головой. Правда, за пределы двора ворона не вылетела, осталась там, на ветке, каркнув пару раз напоследок.
Почему она выбрала профессора, чтобы об-каркать его? Она накликала на него беду? Или хотела о чем-то предупредить? Или у нее просто было плохое настроение, и профессор попал под горячее крыло? И почему она каркала именно в этот день, в который, кстати, с профессором ничего не случилось?
На все эти вопросы профессор смог ответить самому себе, лишь когда вспомнил любимое заклинание своей матушки.
Вот оно: «Незнаюпочему».
Профессор сочиняет хокку
Весна. Морось. Электричка. Профессор едет на работу. Он пытается читать, но никак не получается. Одно обстоятельство, сидящее напротив, не позволяет ему.
Профессор вздыхает, закрывает «читалку» в планшете и открывает блокнот. Он записывает хокку:
ЖенщинаПрофессор видит сон
Профессор проснулся уставшим. Еще бы: во сне он был рабочим богом этого мира. Работал он в Департаменте истории Земли и специализировался на России во всех ста одиннадцати реальностях, в которых Россия существовала.
В этом сне ему пришло письмо от руководства департамента с указанием немедленно подключиться к работе «Объединенной группы по выявлению и устранению грядущих угроз». Ребята из Департамента будущего уже провели ежегодный мониторинг, результаты которого – в прикрепленном файле. И теперь надо думать, как устранить самые угрожающие из угроз. Ну, знаете, как это бывает: мозговые штурмы, планерки, совещания … Вот всё это. Или можно все угрозы отвести самому. Это не возбраняется.
Профессор (а он и во сне был профессором) открыл файл и нашел раздел, посвященный Европе. В истории России определено 47 событий, следствия которых могут привести к частичному или полному уничтожению человечества в будущем, с горизонтом 500 – 1000 лет. События разделены на фразы, действия и бездействия. И сгруппированы по эффектам: частному и общественному (32 на 1 5). Необходимо срочно снизить эффект от каждого из событий в сознании людей, живущих сейчас. В идеале, о фразах нужно забыть, действия перетолковать, а бездействие представить как действия.
Нет, можно было, конечно, упереться, запросить финансирование и отправиться в прошлое каждой из реальностей, чтобы все исправить на месте. Но, во-первых, это надо с десяток снов потратить, а во-вторых, каждая устраненная, в реальности, угроза может вызвать пять-шесть новых.
Поэтому профессор сел к своему компьютеру (во сне это был суперкомп, с экраном во всю стену, без клавиатуры и мыши) и стал менять сознание ныне живущих людей, в тех реальностях, в которых обнаружены были угрозы. Начал с частных, они проще. Там надо было лишь чуть сдвинуть воспоминания двух-трех человек по каждому случаю. Серьезно повозиться пришлось лишь с интонацией во фразе: «Ой, ну всё».
Потом он перешел к общественным эффектам. И здесь началась работа профессионала. Нужно было подготовить общественный запрос на изменения в трактовках прошлого, по каждому из пятнадцати случаям. Затем – дать импульсы к подготовке научных и популярных статей, заметок и комментариев в блогах; к работе над телевизионными передачами, художественными и документальными фильмами; к проведению конференций и круглых столов, а также митингов, пикетов и демонстраций. В «России 103» пришлось даже залезть в голову к Председателю Госсовета.
Как там, в голове? Да много пыли. И каналы обратной связи пришлось прочищать.
В общем, много работы было этой ночью. Вот и устал. Но, может быть, теперь хоть стимулирующую надбавку по итогам года дадут.
Профессор виновато улыбается
Профессор бежал по городскому парку. Этот парк расположен в Ямках, на берегу канала имени Москвы, что роднит его (канал – не профессора) с водкой «Московской». Он (теперь уже профессор) делал так почти каждый день, выполняя программу «профессорского пятиборья», о котором еще не было случая написать. И сегодня – не случай.