Прогноз гадостей на завтра
Шрифт:
Арбени! Очень редкая знакомая фамилия. Такую носила покойная первая жена Эдика, Ниночка, талантливая музыкантша, между прочим, тоже моя сокурсница. Мы, правда, особо не дружили, в гости друг к другу не ходили, но раскланивались в коридорах весьма любезно.
– Арбени! Она музыкант?
– Нет, – ответила Жанна, поднимаясь, – владелица салона «Модес хаар» – есть такая жутко модная парикмахерская на Якиманке, прямо напротив «Президент-отеля». Там работают великолепные мастера, призеры международных конкурсов парикмахерского искусства. Прощайте,
С этими словами она положила на стол стодолларовую купюру и быстрым шагом пошла к выходу.
– Погодите, – крикнула я, – а это что?
Жанна бросила взгляд на зеленую купюру и коротко ответила:
– Вам, за услуги.
Дверь хлопнула о косяк. Я посмотрела на часы, к пяти прибудет мастер оклеивать дверь, придется ехать домой. Внезапно в голову словно воткнули раскаленную палку, давно меня не посещала старая подруга мигрень. Чувствуя, как внутри виска расплывается боль, я принялась искать аптеку. Вовремя принятая таблетка спазгана способна творить чудеса, но глотать ее нужно в самом начале приступа, потом, когда мигрень разыграется, можно слопать целый мешок пилюль, толку будет ноль.
В небольшом стеклянном павильончике возле прилавка стояли двое посетителей, дедок с палкой и девочка-подросток, по виду чуть старше Лизы.
Дедуся купил упаковку витаминов и отошел в сторону, к столику, на котором высилась большая хозяйственная сумка. Девочка наклонилась низко к окошку и тихо забормотала что-то.
Я оперлась о витрину, чувствуя себя разбитой и униженной. Милая Жанночка ухитрилась, не сказав ни одного бранного слова в мой адрес, сделать так, что в душе поселилось мерзкое ощущение, которое испытывает раб, стоя на коленях перед хозяйкой.
Противная старуха в белом халате, отпускавшая лекарства, неожиданно рявкнула:
– Говори громко и внятно!
– Два индивидуальных средства защиты, – промямлила, краснея, девочка.
– Тут не Министерство обороны, – злобилась провизорша, – а аптека! Какая такая защита? Противогаз, что ли?
– Нет, – пролепетала несчастная, – ну эти, резиновые…
– Грелки?
– Нет… ну, в общем…
– Судно?
– Нет, – бормотала девушка, – в пакетиках…
– Лейкопластырь?
– Ей нужны презервативы, – не выдержала я, – неужели не понимаете?
– А ты не лезь, – гаркнула старуха, – если эта прошмандовка в десять лет пришла за контрацептивом, вот пусть громко при всех называет, чтоб стыдно стало!
– Чего же тут стыдного? – удивилась я. – Наоборот, в стране СПИД, очень хорошо, что покупают презервативы, может, уберегутся от болезни.
– Мне не десять лет, а семнадцать, – тихо ответила девушка.
– Я в твоем возрасте думала только об учебе, – отрезала бабка.
– Видать, хорошо выучилась, коли у метро аспирином торгуешь, – вздохнул дед, роясь в сумке, – а ты, детка, не тушуйся, все люди на свет из одного места явились, и бабку эту тоже не пальцем папа с мамой делали.
– Что вы себе позволяете?! – взвизгнула
– Нет, это вы себе слишком много позволили, – парировал дедуся, – товар без рецепта, вот и торгуй молча. Попросят чего недозволенное, тогда и возмущайся, а стыдить покупателя права не имеешь, отпусти ей живо то, что просит.
– В этом возрасте, – долдонила бабка, – в этом возрасте…
– Вот ведь зануда, прости господи, – в сердцах воскликнул дедушка, – а в каком возрасте с мужиком спать? В твоем? Самое время сейчас!
– Какой размер? – буркнула бабка, понимая, что посетители, неожиданно сплотившись, дали ей отпор.
– Они разные бывают? – совсем сконфузилась девушка.
Старуха открыла рот, чтобы сказать очередную гадость, да так и застыла, потому что в павильончик впорхнуло небесное создание, девица лет двадцати. Вошедшая была в длинной, в пол, норковой шубке, красиво переливавшейся в электрическом свете. Девушка расстегнула застежки, и мы увидели, что под манто на ней надета крохотная кожаная юбчонка, открывавшая молодые, крепкие коленки, и узенький свитерок-лапша, обтягивающий весьма аппетитный бюст, примерно третьего размера. Красавица тряхнула белокурыми локонами, хлопнула синими веками, открыла ярко-красный ротик и обиженно пропела:
– Кисик! Ну разве можно так долго! Твой зайчик устал сидеть в машине.
Я невольно обернулась, но в павильончике никого, кроме прежних действующих лиц, не наблюдалось.
– Зайчик хочет на диванчик, зайчик мечтает о кофе с коньячком, – ныла девица, суча уходящими в бесконечность ногами, обутыми в слишком тонкие для нынешнего ноября сапоги.
– Сейчас, моя дорогая, – ласково ответил дедок. – Колюнчик уже идет, он покупал зайчику витаминчик, чтобы зайчик был веселый и здоровый…
Теперь челюсть отвисла и у нас с девчонкой. У этого мухомора молодая и красивая любовница?
– Купи гематогенчик, – капризничал зайчик, – люблю гематогенчик.
– Иди в машину, – велел дедуся, подошел к окошку и спросил у нас: – Разрешите взять гематоген без очереди?
– К-к-конечно, – прозаикалась девчонка.
Провизорша дернула ящик, тот неожиданно вырвался из гнезда и шлепнулся на пол.
– Вот беда! – воскликнула бабка. – Не согнусь ведь подобрать.
– А ну пусти, – велел дед, легко нырнул под прилавок, ловко покидал бумажные и фольговые упаковки на место, всунул ящик в стенку, вылез назад и сказал: – Слышь, бабка…
– Да? – отмерла провизорша. – Чего?
– Того! – передразнил дед, платя за гематоген. – Рано рассыпалась. Так и быть, научу, как жить. Есть такая целительница Гема Даутова, сеансы дает, вот найди где и сходи.
– Зачем? – удивилась старуха.
– Затем. Я тоже два года тому назад еле шевелился, а потом, спасибо, друзья надоумили… Сбегал пару раз к ней, и все, теперь только с виду мухомор, а внутри молодой, белый и пушистый… Пиши фамилию с именем, да не перепутай, карга, они у нее трудные – Гема Даутова.