Прогноз на завтра
Шрифт:
Выслушал я его. Красиво говорит. А потом свои соображения выложил.
Что будет, братцы, что будет!
Однако ничего. Сбегал он куда-то, воду свою минеральную принес, таблетку запил.
– Интересно, - говорит, - как в кино. Ты, Мартыныч, человек проницательный.
– Что верно, то верно, - отвечаю, и глаза скромно опускаю. Дескать, смущен. А ведь взглянуть на него боюсь, на смех подымет.
Но нет. Варткесу явно не до смеха.
– Значит, первая декада ноября морозы.
– Точно, - отвечаю.
– Что ж, это редко, но бывает. Тут я с тобой согласен. Тут ты голова,
(Знал в молодости Кероспян наизусть "Золотого теленка". Мода была такая.)
– А вторая декада - оттепель? Да?
– Я не виноват, - говорю, - а будет средний нуль в центральных областях.
– А последняя декада - повышение температуры. До семи градусов, я так понял?
Я лишь вздохнул.
– Это в конце ноября - семь градусов! Может, и северные реки вскроются?
И спрашивает он таким тоном, будто с идиотом разговаривает. Соглашусь с ним, значит, признаю: верно, братцы, законченный я кретин.
– Вскроются, Варткес. А будет ли паводок - сие надо рассчитать.
Тут я думал, он меня спросит, где ты, мальчик, учился. Ведь все знают, что не синоптик я, не кончал я ни Ленинградский, ни Одесский институт. Однако такого вопроса Варткес не задал. Видно, решил, что лежачего не бьют.
– Аналоги у тебя есть?
Это, значит, было ли нечто подобное в древние времена, хотя бы при царе Горохе.
– Есть, - говорю, - похоже было в двадцать шестом году и немного в сороковом.
Варткес вылил в стакан что там в бутылке оставалось, выпил, не залпом, а осторожно, маленькими глотками. Что-то он в это время обдумывал. Поставил стакан.
– Хорошо, Мартыныч, давай все с начала. На колу мочало - начинай сначала.
"Что мужчине нужна подруга - это тебе не понять".
Опять Киплинга вспомнил. К слову пришлось. Да неинтересно вам знать, как и почему такое с погодой происходит. Мои выкладки объяснят разве что узкому специалисту, да и то не всякому. Ибо доказать в нашем деле можно только очевидные вещи. И то через два с половиной месяца эта очевидность боком выходит. Кухню погоды варит капризная старуха. В маразм впадает, любого фортеля от нее ждешь. И как все бабушки, всегда, сволочь, говорит надвое.
А выкладки, между прочим, все сначала посмотреть, - работа часа на четыре. Уборщица два раза в комнату заглядывала и бормотала что-то для нас нелестное. Ее можно понять. Уборщице лишние хлопоты. А она тоже ни в чем не виновата.
Никто ни в чем не виноват.
Виноваты мы сами. А разве не так? Откуда ты тепло взял, Мартынов, в конце ноября?
– Так вот, старче, - сказал Кероспян, когда было уже десять вечера и, естественно, я не только в больницу к Наташке не успел (решила небось, что к бабам пошел), но и дочь моя спать голодной легла (лентяйка она, никогда себе ничего не разогреет, или телевизор еще смотрит и некому ее за уши оттянуть).
– Так вот, старче, - сказал Кероспян, - ничего ты мне не доказал. Откуда тепло в конце ноября?
– А что в нашем деле можно доказать? У нас бы тогда стопроцентный прогноз был.
– Ты мне хвост не крути, - сказал Кероспян и достал таблетку, но не было воды запить.
– Циклоны, пойдут циклоны со Средиземного моря. Все ясно.
– Ясно!
– Он
– Почему же они раньше не пойдут?
– Раньше будут ветры с Атлантики и с Севера.
– А Средиземное море останется теплым, да? Оно у тебя странное, море, ручное, да? Спрячет тепло, переждет холода, а потом пустит циклоны, да не на Францию и Испанию, как обычно.
– Туда придет холод с Атлантики.
– Вот-вот, сговорился с морем, такое оно хитрое и послушное, что обойдет теплом капиталистические страны и нам подарочек пришлет на Украину.
– Шутить изволите, Варткес.
– Это ты шутишь. Повеселиться захотел. Ничего ты мне не смог доказать.
– Но у меня интуиция...
И тут Кероспян замолк, с минуту грустно на меня смотрел, а потом тихо так, интеллигентно говорит:
– Катись ты в задницу со своей интуицией.
Я лег, кувыркался некоторое время, потом понял: бесполезно, все равно не засну. Накинул пиджак, пошел на кухню, включил свет. Принес бумаги, и чертил каких-то чертей, и сам с собой тихо разговаривал. Это была даже не работа, а допрос с пристрастием. Прав Варткес, абсолютно непонятно, почему я даю тепло на конец ноября. Циклон Циклонович Циклонов. Откуда? От верблюда. Ах, циклончики, мои циклончики, вы надели да панталончики. Циклончик миленький, такой хорошенький, пошел по улице гулять, его поймали, арестовали, велели паспорт показать.
А паспорта нет.
"Нету, нету", как говорила официантка-эстонка. И все.
Может, я это просто придумал? Усталость, нервное напряжение, галлюцинации. Бывает.
Интуиция? Варткес указал точный адрес, куда мне с ней идти.
И все-таки должен человек хоть раз в жизни себе поверить. Стоять на своем, и точка.
"Да будет свет", - сказал Господь Бог.
"Да будет тепло в конце ноября", - сказал его заместитель Мартынов.
И потом я стал думать вообще про жизнь: вот, дескать, Алена, дочь моя, не такая уж дура, разогрела себе котлеты (диетические - 13 коп. в кулинарии, вчера покупал) и все-таки проявила силу воли, отказалась смотреть передачу "Химию - на поля", сама легла. Так мы и живем. Без Наташи. А ребенку нужна мать. "Мать моя в больнице". Второй месяц. А вдруг она не выйдет? Случается и такое.
Нет.
Только не про это.
Циклончики, мои циклончики. Циклон Циклонович Циклонов верхом скакал на кобыле.
Я поставил чайник на плиту и принес из комнаты фотографию Алены.
Забыл, как дочь выглядит.
Как и все дети, фотографируясь, она смотрела прямо в объектив. Теперь, с фотографии, она строго глядит на меня. Глупая девочка с серьезной рожицей. Сейчас, конечно, я ей нужен. Хожу в магазины, готовлю жратву, слежу за уроками. Пока. А лет через шесть-восемь ей будет не до меня. Новое поколение. Свои проблемы. Подруги, девочки, а потом и мальчики. Придется мне дежурить вечерами с палкой в подъезде. Ждать, когда Алена заявится. Я буду тогда "предком", а "предки" вечно мешают. Потом она влюбится в какого-нибудь охламона. Господи, прошу тебя как сослуживца, ну хоть по блату, не дай, Господи, ей Иркину судьбу!