Прогнозист
Шрифт:
Фидель Михайлович снял очки. Протер линзы, чтоб лучше видеть лицо известного лесопромышленника. Никому ещё не удавалось оставить его в дураках. Похоже, Пузырев-Суркис будет первым.
– Представляешь, покупают в пожарном порядке - Это вас не смущает, Александр Гордеевич?
– А что? Круглое лицо его в пунцовым шрамом на левой щеке - след поножовщины - стало вдруг строгим, сосредоточенным.
– Ты что советуешь?
– Воздержитесь. Пока не продавайте - И как долго?
– Недели на две - Советуешь как друг или как аналитик?
– Как аналитик.
– Понимаешь, деньги нужны. Впереди - крупная покупка.
– Вот и воздержитесь от покупки.
–
Александр Гордеевич оглянулся. Оглянулся и Фидель Михайлович, и теперь он заметил: в противоположном конце коридора - двое, в белых халатах в накидку, посматривают в их сторону.
"Телохранители".
– У меня к вам просьба, Александр Гордеевич.
– Давай.
– Я вам ничего не говорил. И на меня в случае чего, не ссылайтесь.
Тюлев рассмеялся: ну и просьба!
– Да мы же с тобой, братан, даже не встречались. И ты мне никаких советов не давал. Правильно?
– Совершенно правильно.
– И как бы давая понять, что разговор закончен, первым протянул руку: он торопился.
45
Отпуск у товарища полковника и его супруги никак не вытанцовывался. Они мечтали свозить внучат в Анапу - это пока ещё российская территория: неровен час, если на верхотуре не произойдут перестановки, президент, чтоб не лишиться дружбы с Америкой, поговаривали, уступит ей Каспий с дельтой Волги и все Черноморское побережье Кавказа, куда Штаты намереваются протянуть нефтяную нитку. Анапа с её прекрасными детскими пляжали отойдет, естественно, другу российского президента.
Вот и хотелось хотя бы в последний раз искупаться в российском Черном море.
Но обыватель предполагает, а власть располагает. Во властнных структурах ощущалась подвижка. Это как на реке перед весенним ледоходом: лед ещё стоит, а вода уже пребывает, заполняет низинки.
Что-то вскоре произойдет. Тому верный признак - повышенная активность спецслужб. Да и его, старого разведчика, вроде бы отставника, все чаще озадачивали. Нет, не ФСБ, - озадачивали хозяева.
Дарьяна Манукяновна поручила разрабатывать Сенина. Тут было почти все понятно. Человек по дешовке отхватил на аукционе перпективный западносибирский лесокомбинат, а сбыт того же кругляка застопорился. Человек ещё месячишко потерпит убытки. Но он уже и так в долговой яме, а из долговой ямы, будь то государство или отдельная особь - скоро не выбраться. Вот предприниматель и продает свое так легко доставшееся предприятие.
Желающих приобрести, к тому же не дорого, сколько угодно. Так что спецагентам работенка всегда найдется.
Подключать к этой операции людей Януария Денисовича не желательно: у того своих забот полон рот: снюхивается с Тюлевым. Хотя ... на кой ляд ему Северный?
Конечно, если бы товарищ полковник знал, что в ближайшие дни будет обвал рубля, не удивился бы.
Удивляло другое. Это по его заданию, а точнее, по заданию Януария Денисовича, он усадил Алика в лабораторию - предстояло изготовить радиоуправляемое миниатюрное устройство с дозой бинарного ОВ: с ним выйдет на Тюлева камикадзе, а кто-то из друзей Александра Гордеевича приведет это устройство в действие - и предприниматель Тюлев распрощается с белым светом, а с ним и все остальные, кто окажется в радиусе десяти метров.
Уже проведено четыре испытания. К ошейнику собаки прикрепляли это миниатюрное устройство, с ним собака подбегала к другим собакам. Испытатель с расстояния ста метров, не вынимая руку из кармана, подавал радиосигнал и собаки в радиусе не десяти, а тридцати
Но кто из друзей Тюлева рискнет быть смертником? Товарищ полковник перебирал в памяти всех, кто с Тюлевым постоянно контактируется и согласных умереть, - таких он не видел.
Значит, рассуждал товарищ полковник, это устройство придется кому-то подсунуть. "Он заставит меня пожертвовать кем-то из своих агентов". При этой мысли на душе у товарища полковника становилось муторно. У него таким агентом была только Ядвига.
"Ну, нет, её я не подставлю", - решил он твердо: хозяева-часники это ещё не государство. Да, дюди госбезопасности не однажды шли на верную гибель, но их, инструктируя, заверяли, что это в интересах Родины.
А тут... получается, что интересах Пузырева-Суркиса. Да, он олигарх. Ну и что? Сегодня он мультимиллионер, а завтра - нуль. Арестуют его счета, конфискуют его недвижимость - и он уже никто. А вот агент всегда агент. Весь его капитал в его голове. А если головка женская, к тому же красавицы, - такому агенту цены не сложишь.
Как-то в середине дня - была пятница, служащие уже испытывали дачный зуд - в офис Лозинского на Новом Арбате неожиданно нанес визит Януарий Денисович. Он был в белой спортивной куртке, в кедах фирмы "Адидас", в руке - синий болоньевый рюкзачок, в каких обычно носят сменную обувь.
Брата на месте не оказалось. Антонина Леонидовна объяснила: шеф уехал на процедуры. Она в таких случаях лукавила: у Анания Денисовича уже начинался бред. Поэтому Януарий Денисович на своем шоколадно-крапленом лице изобразил этакую едкую усмешечку, дескать, опять любовные сопли, опять братец изливает свои верноподданические чувства в адрес всенародно избранного.
Собственно, брат вице-премьеру и не требовался. У себя в кабинете-сейфе, предупрежденный заранее, ждал его товарищ полковник.
Януарий Денисович поставил на стол рюкзачок. Из рюкзачка достал туфли. Туфли были под черный костюм. Итальянские. Эти туфли уже кто-то надевал, немного носил. Это была рабочая обувь чиновника высокого ранга. Нога крупная. Сорок четвертый размер.
– Вот сюда, - Януарий Денисович розовым ухоженым ногтем постучал по каблукам, - нужно поместить то, что четыре раза цепляли на собаку.
– В один?
– В оба. Для надежности. Пусть кто-нибудь в них походит.
– Как долго?
– Ну не сутки же. Часа два-три. И на нем испробовать. Когда он подойдет к кому-нибудь на расстояние двух-трех метров. Говоря научным языком, примените метод моделирования. Но объекты и тот, кто подойдет, и тот, к кому подойдет, должны быть реальные. Вы меня понимаете?
– Понимаю, - не сразу ответил товарищ полковник. Такого поручения он ещё ни разу ни от кого не получал ни в бытность свою при диктатуре пролетариата, ни при широкой демократии.
Одно дело испытывать на собаках (Иван Петрович Павлов на собаках стал академиком), и другое - на живых людях.
Так товарищ полковник и сказал. В ответ Януарий Денисович привычно ухмыльнулся, доступно просветил: - А что такое люди? Масса. На массе можно производить любые опыты. Сейчас мы содержим за толстыми стенами и колючей проволокой более миллиона особей. А сколько было при Сталине?
– В смысле врагов народа?
– Ну, не друзей же.
– Но... сорок четвертый размер. Подобрать будет весьма трудно.
– Я вас не узнаю, Иван Иванович. Москва кипит бомжами.
– Да, но все они мелкорослые.
– Найдете... Пообещайте три доллара... Вас ли учить?