Прогрессивный сатанизм. Том 2
Шрифт:
Я буду петь под пыткой, хохотать,
Просить вина запить смертельный яд,
Потом с улыбкой мудрой засыпать,
Пока враги суровые молчат.
Пусть шепчет погребальный мой костер,
Что ты зажгла с согласия седых,
И пламя – трепыхающий шатер –
Запляшет выше сосен голубых.
И пусть друзья смеются и поют,
Пока несет меня крылатый конь.
Ты подари улыбку мне свою,
Венок
Осталась совсем одна
Во многих мирах и веках.
Плачет она у окна,
Бритву сжимая в руках.
Счастье утратило роль.
Судьбы смертоносной вина.
Осталась тоскливая боль:
Осталась совсем одна.
Сердце давно на замке,
Жалкая дырка – луна.
Бритва трясется в руке:
Осталась совсем одна.
В упрек всем мирам и векам
Плачет тихонько она.
Струится кровь по рукам…
Осталась совсем одна.
Ночь танцует. Город опустел.
Черный бархат звездочки закутал.
Ливень. Я бегу сквозь сотни тел
Мертвых капель долгие минуты.
Ты ушла и свет тебя закрыл.
Дверь загрызла узкую тропинку.
Ветер режет легионом крыл
Тело мое – жалкую тростинку.
Плачут ветви. Стонет листопад.
Под ногами – холод, мрак и лужи.
В сердце моем тоже грязь и смрад.
Жаль, что я тебе совсем не нужен.
Ничего. За осенью зима
Ярким снегом по грязи завоет,
Сбросит грязь из сердца и ума,
Только шрамы на руках не скроет.
Мягко гаснет жертвенный огонь,
Мне шутя мигают угольки.
Вкруг костра хожу я посолонь,
Сцеживая влагу из руки.
Кровь неспешно каплет на траву,
Пьет мою любовь сыра Земля,
И, качая мудрую сову,
В тишь гудят седые тополя.
Боги рядом смотрят на меня,
Ирия окно в ночи горит,
Кровь тихонько каплет на углях,
И Огонь мне шепотом шипит.
На душе пишу кинжалом вязь,
И она течет, таясь в лесах.
Звездоньками тихо становясь,
Кровь моя летит на небеса.
Боги
У болот танцуют камыши.
Жизнь, смеясь, я жертвую свою,
Сцеживая гущу из души.
И тебе рубинные цветы
Принесет Ветрило-вьюговей.
Жертвую себя, пусть знаешь ты,
Для того, чтоб ты была моей.
Я должен идти.
Не могу оставаться в начале пути.
Ждет дорога меня в бесконечную даль.
Успокойся, пусть тихо умолкнет печаль.
Я должен идти!
Прощай.
Я, как воин умру по дороге вперед,
Я, как волк, побегу через лед и песок,
Пролетая оленем сквозь бурю и лед!
Я живу, как огонь, лишь в движеньи, как зверь!
Мне так много до смерти осталось пройти.
Поверь.
Я должен идти.
Я крылат! О, Боги! Я летаю!
Мне за миг до смерти крылья дали,
Чтоб увидеть то, что я не знаю –
Солнцем окровавленные дали.
Виду бронзу рек, поля родные,
Степи с волосками трав лежащих,
Голые пустыни золотые,
Скалы, льдом покрытые блестящим.
Всюду: на льду, песке и глине,
За Богов, за женщин и за злато.
Человек погряз в гнилой трясине,
Счастье убивает злым булатом.
Боги! Жизнь и крылья заберите!
Ввысь я полечу, навеки молод,
В мир, где нету зла, меня возьмите!
В царство, где царит огонь и холод!
Луны лицо серебристое
Располосано веткой заснеженной.
Как нерв, дорога ребристая,
По полям по пухлым, изнеженным.
От звезд повеяло холодом,
Бородой – облака не небес лице.
Снежинки, как девочки молоды,
О Морозе поют, ледяном отце.
Леса со снегами целуются,
Твердый холод всю ночь песни пел, любя.
Ветра льдом обветренным дуются.
Зима! Я, твой сын, улетаю в тебя!
Посмотри на меня своим взглядом надменным
перед тем, как в мои погрузиться флюиды.
Твоё грехопадение шло постепенно,
отражённое как мироздания виды.
Ты упитан судьбой, изящен и гладок
и добился того, к чему шёл пядь за пядью?
–
раз желаний увидеть желаешь остаток,
над моею склонившись тихою гладью?