Прогрессоры
Шрифт:
Костер они подожгли очень ловко и быстро - огонь бодро взметнулся ввысь, разгоняя холодный сумрак. И тут же началось оживление и ликование. Я слышала раньше, как русские невоздержанны в выражении своих эмоций - но тут я лично убедилась в этом. Вот уж действительно, они совсем недалеко ушли от дикарей. Ведь они - все, кроме важно-сдержанной улыбающейся четверки вождей - скакали, хлопали в ладоши и орали вместе с аборигенами, словно неистовые болельщики на стадионе. Вот, значит, какой образ поведения культивируется здесь - мне, к счастью, известны уловки 'властителей душ', подобных здешнему 'шаману' - всякого рода мошенников и запудривателей мозгов. Именно таким способом, побуждая совершать одинаковые действия, они вводят публику в легкий транс - а потом и внушают все что угодно... Но что это?! Наши, французские дети, тоже принимают участие в этой языческой вакханалии?
Но то, что произошло дальше, прервало мои размышления на эту тему. Все, что свершалось после зажигания костра, воспринималось мной как нечто совершенно невозможное, иррациональное - настолько это было нелепо, абсурдно, дико и неожиданно. Русский 'шаман' проводил обряд бракосочетания! И для кого? Я не могла поверить своим глазам и ушам - мерзавка Патриция и наглец Роланд стояли в роли жениха и невесты с счастливыми физиономиями, в то время как 'шаман' на полном серьезе сочетал их браком - безусловно, он, являясь одним из вождей, имел такие полномочия, и все происходило вполне официально. Когда он спросил, нет ли у кого возражений, я, задыхаясь от возмущения, крикнула, что они еще слишком молоды для женитьбы. Но вождь, плохо скрывая свое презрение ко мне, преспокойно заявил, что у них тут другой закон, который гласит, что в брак можно вступать с шестнадцати лет. И все поддержали его. И никто, даже французы, не высказали никакого возмущения; эти мерзкие маленькие приспособленцы моментально забыли обо всех устоях своего европейского воспитания. И никто, кроме меня, не подумал с сожалением о том, что несчастной девочке теперь вменяется рожать - у них тут это всячески поощряется - а ведь она еще так молода! Неужели в таком возрасте человек способен принимать здравые решения? Пропала Патриция, все мы пропали - только ужас, беспросветная жизнь ждет нас впереди... Я едва не завыла от мрачных мыслей и тягостных предчувствий. Но кому здесь интересно мое мнение? Они словно все с ума посходили - наши дети. Да, русские это могут - сдвинуть мозги набекрень любому, этого уж у них не отнять. Но я никогда не изменю своим принципам и идеалам. Пусть лучше я погибну - но становиться чьей-то ...надцатой женой и рожательной машиной для меня хуже смерти! И по возможности постараюсь уберечь от этого остальных. В любых условиях человек имеет право на свободу принимать решения. Как я поняла, в племени ни к чему не принуждают, однако мягко 'вынуждают'. И я все же надеюсь, что кое-кого из наших ребят сломать будет не так-то просто.
Итак, дикарский обряд бракосочетания, со связыванием рук новобрачным, был закончен довольно быстро. В конце даже прозвучал знаменитый бравурный марш Мендельсона, от звуков которого у меня почему-то еще сильнее испортилось настроение. Похоже, что всем было весело, и все радовались за эту парочку, которая, как только всеобщее внимание ослабло, снова принялась за свои нежности - поцелуи, прикосновения и поглаживания. Меня же все это ужасно раздражало. Если бы эти двое поженились в таком возрасте там, в нашем мире, они развелись бы уже через пару месяцев. Ведь они даже не имеют представления о том, что такое брак! Для них это как раз то самое - сю-сю-сю и чмок-чмок, ну и секс, разумеется, тоже. В то время как брак - это здоровый союз двух взрослых, равноценных и самодостаточных личностей. И уж конечно, никакой брак не будет счастливым при отсутствии в нем гендерного равенства. А о каком равенстве может идти речь здесь, в условиях абсолютного и непререкаемого патриархата...
Такие невеселые мысли одолевали меня в то время, когда вокруг все веселились. Играла музыка, люди танцевали. Внезапно началась какая-то суета. Я, погруженная в мрачные раздумья, не сразу сообразила, что происходит. И лишь когда я, подойдя к собравшейся у кустов толпе, увидела Николаса, лежащего с ножом в горле, поняла, что случилось ужасное, непоправимое. Беззвучный крик застрял в моей груди; я расширенными глазами смотрела, как струйка крови стекает по шее убитого мальчика, как хладнокровно, с оттенком презрения, один из вождей рассматривает труп - и чувствовала, как слабеют мои ноги, а к сердцу приливает волна мощного, невиданного доселе леденящего ужаса. Убийцы! Хладнокровные убийцы детей - вот кто эти русские. Слышатся шепотки: 'Хотел изнасиловать...',
Но кто им дал право распоряжаться чужой жизнью?! Убивать детей без суда и следствия? Мерзкие, отвратительные варвары... Убийца ребенка подошел к мертвому телу Николаса и равнодушно, лишь с оттенком гадливости, вытащил у того из шеи свой кошмарный нож. Он глянул на нож, затем на труп, хмыкнул и что-то глумливо произнес. Остальные русские хранили на лицах выражение мрачного одобрения. Как можно быть такими черствыми? Видимо, они упиваются своей властью и безнаказанностью. Вот убийца прикрикнул на девушек - и те послушно поволокли мертвое тело прочь, в сторону реки. Все остальное я видела будто в тумане, и лишь одна мысль отчаянно стучала в моем мозгу: 'Варвары! Дикари! Убийцы!'.
После этого происшествия праздник закончился. Насколько мне удалось заметить, люди, расходясь, в основной своей массе были подавлены и задумчивы. Мне очень хотелось надеяться, что и они (по крайней мере, большинство из них) осуждают жестокого убийцу.
Потом я очень долго не могла заснуть. Я все думала о своей печальной судьбе, о свадьбе Патриции и Роланда, о жестоких хладнокровных вождях, и больше всего - об убийстве мальчика. Мне так и рисовалась эта жуткая картина, как Николас лежит с воткнутым в горло ножом... Как хрупка человеческая жизнь... Как непредсказуема судьба... В конце концов, когда благословенный сон уже начал обволакивать мой уставший измученный разум, последней яркой искрой в недрах моего сознания вспыхнула мысль о том, что все мои представления о жизни разрушились сегодня раз и навсегда...
o050279, Thanai, wlad.knizhnik и 16 других изволили поблагодарить
Поблагодарить
Руссобалтъ: Михайловский Александр
Имя или Цитата
Жалоба
#12 Михайловский Александр
Ведущий аналитик
Пользователи
Cообщений: 8 361
Поблагодарили: 44 739
Ташкент
Пол:Мужчина
Интересы:Политика, литература
Отправлено 14 мая 2017 - 11:46:16
Популярное сообщение!
Часть 11. 'Визит волчьей стаи'
1 ноября 1-го года Миссии. Пятница. Дом на Холме.
С момента появления французских школьников в племени Огня и кровавой развязки с Николаем Петровских, которого все знакомые за глаза звали просто Вонючка Никлас, минул месяц. Целый месяц, или всего месяц - это как посмотреть. Главные изменения, произошедшие в племени за это время, касались самих бывших французских школьников. При этом все французы, кроме самых младших, по законам племени Огня являлись вполне совершеннолетними и самостоятельно отвечающими за свои поступки. Да и младшие, к слову сказать, были старше всех девушек из строительной бригады Лизы - а бригада эта считалась одной из самых уважаемых в племени.
Свой неожиданно наступивший взрослый статус осознали совсем немногие - только те пятеро, которых изначально приметил Сергей Петрович, включая Ольгу Слепцову, которая по определению была взрослой и в том мире будущего. Большинство же французов, шокированных всем произошедшим, продолжали тянуть свою жизнь, как тяжкую лямку, не понимая ни ее смысла, ни цели. Они механически выходили на зарядку, механически поглощали пищу, механически ходили на работу по постройке теплицы, делая все как можно более старательно, но неловко и невпопад; после ужина механически зубрили русские слова, чтобы потом ответить урок мадмуазель Ольге или мадмуазель Марин. А потом они шли спать, втайне надеясь, что проснутся они уже у папы с мамой дома в мягкой постели, и весь этот каменный век окажется кошмарным сном, что привиделся после первомайской поездки.
Но кошмарный сон все длился и длился; и то, что раньше воспринималось как тяжкая обязанность, постепенно входило в привычку и не вызывало уже такого отторжения. Жизнь брала свое, и юные французы начинали прислушиваться к разговорам в столовой и, пока еще неловко, на уровне 'твоя моя, не понимай', пытаться вступать в диалоги с Ланями и полуафриканками, а иногда и с самими вождями и основателями. Слово за слово - и у француженок стали понемногу заводиться местные подружки (благо и живут-то они через стенку), а местные девочки, вне зависимости от цвета кожи, уже присматривались к французским парням, заранее прикидывая, насколько те могут им пригодиться в качестве мужей.