Прогулка
Шрифт:
Я закрыла глаза и принялась размышлять: «Надеть красные кружевные? Они нравились ему вроде… Или ему нравились зеленые с рюшей? Надевать лифчик, или обойтись без него? Он вечно возится с застежкой. Какой макияж сделать? Ирка как-то жаловалась, что после секса вся косметичка остается на подушке. Вообще не краситься? Придумала! Стащу у Лизки водостойкую тушь, и еще духи. Ирка говорила, ей было больно… Но, я читала, что у всех по-разному бывает. Кто-то кровью истекает, а у кого-то вообще не кровит. Пишут, если делать все осторожно, будет не больно совсем. Уверена, что Димка сделает
Я улыбнулась собственным мыслям, и выдохнула, возвращаясь «на землю». Телефон у меня в кармане снова ожил. «Малышка, я с ребятами встречусь. До завтра. Целую твои губы, шейку, сосочки». Я подпрыгнула на месте, едва не впившись в экран ответным поцелуем. Будет ли он верен мне потом, получив желаемое? Тогда я не думала об этом, мне не нужны были клятвы в вечной любви. Мне было достаточно сиюминутного блаженства, которое дарили его объятия. Познать любовь впервые с ним – вот чего я хотела, вот к чему стремилось мое тело, беззастенчиво и бесстыдно наливаясь краской и жаром.
Я выпрямилась и с удивлением обнаружила, что на улице уже почти стемнело. Однако ветер стих и теперь воздух был недвижим. Он точно замер, пронизанный звуками засыпающего леса. Наш район считался благополучным и безопасным. Даже близость к оврагу не умаляла его достоинств. Спальные высотки, примостившись друг к другу бочками, образовывали уютные дворики, под козырьками балконов летом чирикали ласточки, а частный сектор по соседству весной благоухал на все лады ароматами цветущих деревьев.
«Буду думать о тебе», – написала я, спрятала телефон в карман и накинула капюшон. Стоило мне «приземлиться», как вновь окутала вечерняя прохлада. В желудке заурчало, и на смену фантазиям о Димке пришли мысли о жареных грибах с гарниром. Я дернула поводок и шагнула вперед. Что-то показалось мне странным, и я замешкалась, пытаясь определить, что именно. Но, стоило мне обернуться, как все вдруг встало на свои места! Поводок, безжизненно свисавший до самой земли, был пуст…
Он был пуст! Я подтянула его, впилась пальцами в заклепку на конце кожаного ремешка. К ней крепился ошейник. Ошейник, в котором гулял Кекс… Не веря своим глазам, я тупо смотрела на огрызок веревки, силясь понять, как это вышло. Уличное освещение не давало такой возможности. Да и времени на размышления не было! Я резко обернулась вокруг, оглядывая пространство, насколько хватало взора, все еще надеясь обнаружить пса неподалеку, услышать его лай. И только утратив эту надежду, я закрыла руками лицо.
Меня тотчас захлестнула волна ужаса! Не так давно в нашем районе потерялась собака. Об этом кричали листовки, расклеенные повсюду: на столбах, на остановках, на подъездах. Вместо пекинеса на этой бумажке я представила себе Кекса. Его пушистую мордашку с бантиком на макушке, надпись «пропала собака и телефон». А после…
Эту картинку сменила другая! Маленькое собачье тельце в овраге, растерзанное уличными псами. И пускай я ни разу не слышала о сворах бездомных собак, я знала
В этот самый момент особенно остро я вдруг осознала, что это мой пес. Мой и только мой! Я готова была простить ему все на свете – и грязные лапы, изорванные в клочья домашние тапки, загаженный коврик в ванной. Лишь бы только вновь увидеть…
«Я потеряла его… Потеряла!», – в панике забилась мысль, заглушая доводы рассудка. Я беспомощно топталась на месте, не понимая, что делать дальше. Куда он мог пойти? Где его искать? Я принялась по-собачьи скулить. В висках стучало, горло перехватило, из глаз хлынули слезы. Все еще прижимая к груди теперь совершенно бесполезный поводок, всхлипывая, я нащупала ногами тропинку.
– Кекс! – позвала я сначала тихо. Где-то вдалеке послышались голоса, шум мотора, хлопнули двери подъезда.
– Кекс! – сказала я громче и прислушалась. Ни намека на собачий лай, лишь только шорох моих собственных шагов перебивал все остальные звуки.
– Кекс! – потеряв самообладание, закричала я, что есть мочи. Мой голос отозвался эхом и растворился в сумерках. Идя вперед, я напряженно вслушивалась, пытаясь различить знакомые звуки.
Темнота вокруг меня сгущалась, совершенно не пугая, а лишь подгоняя меня. Я ускорилась, точно с каждым моим шагом шансов найти его становилось все меньше.
Тропинка вывела меня к тротуару. Пешеходная зона упиралась в гаражи. Поодаль я увидела велосипедиста. Он надевал шлем, готовясь запрыгнуть и умчаться прочь. Я кинулась к человеку так решительно, будто уверенная в том, что найду свою собаку в корзинке его велосипеда.
Заметив меня, он испуганно отпрянул. Наверняка, вид у меня был жутковатый. Тушь растеклась под глазами, зубы стучали, дрожащие руки сжимали поводок. Я уперлась в него ошарашенным взглядом и сбивчиво принялась объяснять:
– Вы видели собаку? Йорк! Это йорк! Он пропал! У меня пропала собака! Я потеряла собаку! – я выкрикивала каждую фразу, все еще пребывая в состоянии, близком к истерике.
Мужчина озадаченно посмотрел на меня. От растерянности я даже не запомнила его лица. В памяти остались только яркие кроссовки с выпирающей по бокам резиновой подошвой.
Мужчина между тем осторожно коснулся моего плеча, пытаясь успокоить, и проговорил тоном, слишком уж высоким для своего телосложения:
– Иди домой, поздно уже! Найдется твоя собака завтра. Не стоит тебе ходить одной в такое время!
– Нет, нет! – завопила я, отталкивая его руку, – Я не могу! Мне нужно найти!
– Давай я провожу тебя домой, – примирительным тоном предложил он, – Утро вечера мудренее! Вот увидишь, собачка твоя найдется.
Я замотала головой, отступила назад, обозленная на этого ни в чем не повинного человека. А после кинулась бежать…
– Эй, девочка! – прозвучало вслед. Но я бежала сквозь заросли, боясь, что вот-вот его рука схватит меня и насильно утащит прочь отсюда. А мне нельзя возвращаться домой!