Прогулки по допетровской Москве
Шрифт:
Ровный, нежаркий климат, обилие богатых рыбой рек и озер, рельеф местности, словно самой природой предназначенный для земледелия, пойменные луга, способные прокормить бесчисленные стада, и густые леса, будто созданные для охоты и бортничества (собирания меда диких пчел), — все это словно ждало поселенцев. И они появились. Первые москвичи принадлежали к так называемой фатьяновской культуре (бронзовый век). Эта археологическая культура, возникшая в конце III тысячелетия н. э. и развивавшаяся на протяжении всего II тысячелетия, получила свое название по деревне Фатьяново близ Ярославля. Именно там в 1875 г. был впервые обнаружен курган-могильник, и найденные в нем предметы познакомили ученых с этой исчезнувшей культурой. Фатьяновская культура получила широкое распространение в Среднем Поволжье и в бассейнах рек Клязьмы, Москвы и Суры.
Фатьяновские поселения были найдены как на территории современной Московской области, так и в современной Москве (район Давыдково). С наступлением раннего железного века (VIII–VII вв. до н. э. — VI–VII вв. н. э.) фатьяновскую культуру сменила более развитая дьяковская культура.
Испокон веков жители лежащих близ Москвы сел Коломенского и Дьякова рассказывали окрашенные мистикой легенды о заповедном месте, которое они именовали «Чертовым городищем», показывали странные предметы, найденные в нем. Окруженное хорошо сохранившимся валом и рвом, Чертово городище действительно производило впечатление покинутого
Но все же первые настоящие москвичи, те, кто основал свои поселения на территории исторического центра города, были не представителями фатьяновской культуры и даже не дьяковцами, хотя следы их присутствия отмечены уже в коломенских раскопках. В верхних, наиболее «молодых» пластах культурного слоя дьяковского городища обнаружены предметы, характерные для культуры славянского племени вятичей.
Это восточнославянское племя некогда жило в верхнем течении Оки, а также расселилось по рекам Угре, Москве и другим окским притокам. Существует версия, что жили вятичи и в верховьях Дона… Согласно древнему преданию, отраженному и в «Повести временных лет», составленной в начале XII в., свое название племя получило от своего полулегендарного родоначальника — вождя по имени Вятко. Среди фрагментов летописей, византийских хроник, записей, свидетельствующих о наблюдениях за погодой, текстов договоров Руси с Византией и фольклорных материалов в «Повести временных лет», составителем которой многие историки называют Нестора (древнерусского писателя и летописца второй половины XI — начала XII в., создавшего свою прославленную «Повесть» уже после пострижения в монахи Киево-Печерского монастыря), можно встретить и такую запись: «А Вятко седе с родом своим по Оце, от него же прозвашася вятичи». В IX–XI вв., события которых описаны в «Повести временных лет», вятичи вступали в отношения с другими народами не только как сообщество патриархальных родов и племен, но и как единая политическая сила. Заключая время от времени союзы с соседними племенами, вятичи тем не менее стремились к самостоятельности. Как и их предшественники на земле Московской, представители фатьяновской культуры, вятичи, жили по законам патриархально-родового строя. Постепенно увеличивая границы своих земель, к началу XI в. вятичи, двигаясь с юга, заселили район бассейна реки Москвы.
То место, на котором впоследствии вознеслась столица, находилось на границе вятичских земель: с северо-запада территория нынешнего Подмосковья была заселена другим племенным союзом — кривичами.
В те времена эти места покрывал густой, почти непроходимый лес — часть того уникального природного образования, которые историки именуют Великим Лесом. Некогда он почти сплошным ковром укрывал всю Западную и значительную часть Восточной Европы. Получить представление о том, как выглядела эта вековая чаща, можно, посмотрев на картины В. М. Васнецова — например, на полотно «Иван-царевич на Сером волке». Мощные стволы хвойных и лиственных пород деревьев, земля укрыта густым подлеском… Великий Лес был обильно населен множеством видов животных. Так, на его территории еще в X в. можно было встретить черного ибиса, которого в летописях и сказаниях именовали «вороном лесным» — сегодня эта агрессивная птица, напоминающая небольшого журавля, встречается лишь в Испании и Северной Африке. Водились в Великом Лесу и зубры, и кабаны, и лоси, и туры — ныне вымершая разновидность крупных копытных, и, как ни странно, дикие лошади, служившие для наших предков объектом охотничьего промысла. Было в Великом Лесу и неисчислимое множество пушных зверей — лисы, белки, барсуки, хорьки, ласки, куницы, зайцы. Разумеется, населяли его и крупные хищники — рыси, волки и конечно же медведи. К концу X столетия Великий Лес, в результате деятельности человека, активно осваивавшего новые жизненные пространства, начал исчезать, распадаясь на отдельные лесные массивы. Вырубка лесов, древесина которых служила материалом для строительства и ремесленных изделий, топливом, — а также интенсивное развитие земледелия, требовавшего расчистки полей, продолжавшейся и после X в., привели к тому, что в наши дни от некогда великолепных, непроходимых чащ в Европе остались лишь небольшие лесистые островки. Разумеется, природа стремилась залечивать раны, которые наносил ей человек, и на смену исчезавшему Великому Лесу приходили новые рощи, которые, впрочем, сразу же становились жертвами хозяйственной деятельности человека.
И одна из уникальных особенностей Москвы — сохранившиеся и по сей день на ее территории зеленые массивы, которые представляют собой не что иное, как уцелевшие фрагменты Великого Леса. Вступая под зеленые своды Лосиного острова или Битцевского парка, вспомните о том, что эти леса росли здесь задолго до того, как на высоком берегу Москвы-реки возник город, более того — задолго до появления в этих местах человека. Московские лесопарки — не просто зримые приметы далекого прошлого этой земли, они — его живые свидетели! Пушистые обитатели этих чащ и птицы, щебечущие в их ветвях, умей они говорить, с полным правом могли бы назвать себя настоящими, коренными москвичами — ведь их предки обитали тут с незапамятных времен.
Говоря о животном мире Москвы, нельзя не упомянуть и еще одно
К сожалению, следует признать, что далеко не все реки и водоемы столицы сохранили свою первозданную чистоту. Некоторые из них в результате хозяйственной деятельности человека вообще исчезли с лица Земли, оставив нам лишь измененный течением воды рельеф местности да свои имена, запечатленные в названиях улиц. И все же на территории столицы и сегодня протекает немалое количество рек. Самые значительные из mix — это, разумеется, Москва-река, а кроме нее — Яуза, Сетунь, Сходня, Городня. Помимо них, есть и другие, менее крупные — впадающие в Москву-реку Химка, Нищенка, Пономарка, река Сетунь с притоками Раменка и Очаковка, Котловка, Городня, Чертановка. Наиболее крупный приток Москвы-реки — Яуза — в свою очередь, имеет разветвленную сеть собственных притоков: Чермянка, Лихоборка, речка Ичка и ее приток Лось, Серебрянка. Здесь перечислены наиболее крупные реки, но, помимо них, на территории города протекает еще огромное количество более мелких речек и ручьев — как самостоятельных, так и притоков перечисленных рек. Конечно, все они по-своему достаточно интересны, имеют собственную, пусть и несложную, историю, а их названия, иногда сложившиеся в глубокой древности, представляют собой немалый интерес для филологов и историков (что стоят, например, одни только наименования «Андреевские заразы», «Ясный овраг» или «Звероножка»). К сожалению, все эти водные артерии, за исключением, пожалуй, Москвы-реки и Яузы, в основном пролегают по окраинным районам столицы. А реки, речушки и ручьи, некогда поившие ее исторический центр, почти все осушены или упрятаны под землю — печальное, но неизбежное требование градостроителей. Так исчезли с глаз людских реки Вавилон, Подон, Сара, Таракановка, ручей Черторый, Чура…
Едва ли не самая знаменитая из этих рек, заключенная «в трубу» первой, — река Неглинная. Она перестала видеть солнечный свет уже к 1823 г. Река Неглинная, или, как ее в просторечии именуют москвичи, Неглинка, и сегодня течет под ногами прохожих, отделенная от них слоем земли и асфальта и, разумеется, надежными сводами современного бетонного коллектора и старинной кирпичной кладкой. А на поверхности — лишь улица, которой досталось имя исчезнувшей реки. Свой след на карте оставили и остальные исчезнувшие под землей или и вовсе засыпанные сестры Неглинки — Даниловка, Золотой Рожок, Елоховец, Пресня, Сивка, Студенец, Филька…
Рождение города
Но вернемся в те времена, когда все это водное великолепие, еще не замутненное потребительским отношением человека, ярко сверкало под лучами солнца. В ту давнюю пору реки были не только естественными источниками водоснабжения, не только «поставщиками» рыбы — они были надежными, самой природой проложенными дорогами, по которым жители древних поселков могли добираться до своих соседей, а порой и пускаться в далекие путешествия. Разветвленная сеть водных дорог, покрывавшая территорию будущей столицы, делала эти места очень выгодными для племен, желавших осуществлять торговые и дипломатические отношения с другими народами. И в XI–XIII вв. вятичи, осваивая новые земли, выстроили здесь ряд укрепленных поселков — их следы найдены в Деревлеве, Зюзине, Конькове, Матвеевском, Тушине, Филях, Царицыне, Черемушках, Чертанове, возле станции Яуза… Жители этих деревень — те самые люди, которые составили первоначальное ядро населения Москвы.
Разумеется, рождение такого великого города не обошлось без исторических загадок и окрашенных народной фантазией и даже мистикой легенд. Например, с середины XIV в на московской карте появилось название «Кучково поле» — так именовалась местность в северной части нынешнего исторического центра города, между современными Лубянской площадью и Сретенскими воротами Белого города. (Впрочем, некоторые современные исследователи склоняются к мысли, что Кучково поле простиралось между Сретенскими воротами и нынешними Чистыми прудами.) С этим местом связано имя полулегендарного боярина Кучки — действительно существовавшего исторического лица, который в середине XII в. владел значительной частью московских земель. Смесь исторической правды и позднейшего вымысла, которым окружено имя Кучки, хорошо передает М. Н. Загоскин, рассказывая об истории основания Москвы; «Не говоря уже о Новгороде и Киеве., есть много городов в России гораздо старее Москвы. Однако ж имя ее встречается в летописях первой половины XII столетия… В 1147 г. Суздальский князь Юрий Владимирович угощал в ней князя Святослава Ольговича Северского. Около того же времени в южной России она была известна под настоящим именем своим и под названием Кучкова. В XIII веке ее причисляли к залесским городам. Есть версия неких летописцев, не очень уважаемая в ученом мире, но в которую я, как истинный москвич, готов от всей души поверить, об основании Москвы еще в 882 году знаменитым Олегом, который, проезжая из Новгорода в Киев, построил городок на речке Неглинной, в том самом месте, где она впадает в Москву-реку. Впоследствии этот городок вместе со своим округом перешел во владение суздальского боярина Степана Ивановича Кучки. Дом этого боярина стоял на берегу Поганого пруда, в начале XVIII столетия неизвестно почему переименованного в Чистый. Вся окружность этого пруда, составляющая нынешнюю Сретенскую часть, называлась Кучковым полем. Насильственная смерть боярина Кучки, убитого князем Суздальским Юрием Владимировичем, женитьба сына его Андрея Боголюбе кого на дочери умерщвленного боярина, и потом, спустя много лет, ужасная месть, совершенная сыном Кучки над этим же самым Андреем Боголюбским, необычайная казнь убийц великокняжеских, которых посадили живыми в деревянные короба и бросили в озеро Плещеево, где, по народному преданию, они и теперь еще плавают, — все это так занимательно и так походит на какой-то романтический вымысел, что, может быть, строгий критик не решится никак назвать эти происшествия историческими фактами. Впрочем, как бы то ни было, но то верно, что о Москве упоминается в летописях XII столетия… Есть еще предание, о котором я не смел бы и заикнуться, говоря с ученым профессором истории. В этой легенде рассказывают о каком-то отшельнике Букале, который в незапамятные годы жил на нынешней кремлевской горе, покрытой тогда непроходимым бором, отчего этот холм и назывался в старину Боровицким. Теперь остались только в Кремле три памятника, напоминающие нам о существовании этого дремучего леса: собор Спаса на Бору, церковь Рождества Иоанна Предтечи на Бору и Боровицкие ворота» («Москва и москвичи»).